Я в очередной раз поставила весь центральный госпиталь на уши и была невероятно горда собой. Притом больше всех в мой план верил маг света – ученый, автор исследований по изучению силы души. Все, кто был в теме, имели разные мнения. Мама как обычно была против того, чтобы я рисковала. Дядя Шайн предлагал чуть-чуть попробовать, чтобы подтолкнуть Ноя к пробуждению. Лечащий врач сомневалась во всей моей затее, и мама уповала на нее, пытаясь перетянуть ее на свою сторону полного запрета. А вот маг света был полностью на моей стороне и жаждал подтвердить свои теоретические выкладки на практике.

Победила я, потому что мне уже исполнилось восемнадцать лет и я полностью дееспособна. Спрашивать разрешения у родителей, чтобы быть донором, не требовалось. Так что по истечению часа споров мама согласилась принять позицию дяди Шайна и позволила пожертвовать пару капель силы моей души Ною, чтобы немного приблизить его пробуждение.

– Мам, все будет хорошо, – пообещала я, обнимая ее. – Я ж не сама во все это полезла. Видишь, мы посоветовались со всеми, с кем только можно. Даже с ученым! И у него есть уже проработанный способ.

– Теоретически проработанный, – заметила мама недовольно, но возражать больше не стала. Будь Ной каким-нибудь другим Ноем, а не младшим братом ее жениха, то она бы настояла на запрете. А так она имела все шансы рассориться с дядей Шайном, если настоит на своем и не позволит мне попробовать хоть чуть-чуть. – Любое подозрение, и мы немедленно все прекращаем! Все поняла!

– Да. Я ж себе не враг!

Но получилось почему-то все наоборот, и я снова вляпалась в неприятности. Но начнем по порядку. Для нас приготовили большую операционную, в которой часто проводились практики для студентов-целителей, чтобы все заинтересованные лица присутствовали на первой в истории операции по переливанию силы души.

Всех вырядили в целительские белоснежные балахоны с очень узкими рукавами, хотя в этом не было никакой необходимости. Никакие «внутренние» работы проводить не планировалось. А вот меня и Ноя наоборот раздели до пояса, позволив мне разрезать футболку и сделать из нее топик. А-то стоять топлес перед кучей народа… ну такое себе занятие.

Приготовления были закончены и проверены раз десять, не меньше. Маг света вызвал к себе на подмогу еще нескольких ученых для свидетельства и фиксации показаний. Было сделано все, что только можно, чтобы переливание силы души прошло в не менее стандартном порядке и без эксцессов, как любое другое переливание магической энергии при внутренних травмах резерва.

Меня усадили на ноги Ноя, словно я вот-вот буду откачивать его от утопления (к примеру) и сказали положить ладони на грудь. Притом его ладони положили мне на грудь, связав ниточкой указательные пальцы, потому что никакой поддержки от третьего мага в системе быть не должно. Мне это не нравилось: у Ноя грудь плоская, а у меня – нет! Мне стыдно быть в таком положении под пристальным вниманием десятка пар глаз!

Маг света сделал шаг назад, и началось! Без сигнала, без готовности и зачитывания заклинания из меня полилась моя усовершенствованная магическая энергия, растягивая резерв Ноя. Ученые заволновались. Мама закричала. Я сосредоточилась и затормозила утекание из меня магии и заставила себя почувствовать мою душу. Хватило всего двух капель силы моей души, чтобы…

– Вау! – сказал Ной, открыв глаза и обнаружив свои руки на моей груди.

– Я их тебе оторву, – злобно пообещала я.

В бешенстве я покинула центральный госпиталь, не оборачиваясь. Только схватила свою поясную сумку у мамы из рук, накинула на себя водо- грязенепроницаемый плащ и сбежала. Ной лапал меня за грудь на глазах у десятка магов и еще смел отпускать мерзкие шуточки. Разве ради этого я столько раз рисковала своей жизнью, чтобы спасти его жизнь?

Я расплакалась на скамейке в одном из ближайших скверов и не заметила, как рядом со мной открылся маленький портал, и мне на колени шмыгнул серый опоссум. Совершенно точно это был тот самый, главный, с характерными пятнами на спинке. От удивления я даже плакать перестала.

– Ты копируешь чужую магию? Или… накапливаешь чужую магию в себе, да? – спросила я у него и вспомнила, что он не понимает человеческой речи. Вот и отлично! Мне не будет стыдно нажаловаться главному опоссуму.

И дядя Шайн, и мама оторопели от неожиданного пробуждения Ноя, и никто… никто!.. не вступился за меня. Я словно была источником, которым все пользовались, и ни у кого не возникло желания как минимум отнестись с уважением. Я была разбита и раздавлена. О возвращении домой – в ректорские апартаменты дяди Шайна – речи не шло. У меня даже возникла мысль вернуться в нашу с мамой однушку в провинции, но…

…но завтра меня ждала церемония приветствия первокурсников, на которую придут дедушка Марус и бабушка Кизура с мужем. Помню, как мне было больно и обидно, когда мама не пришла на вступительное испытание поддержать меня (за что спасибо дяде Шайну, из-за которого маму в очередной раз вызвали в столицу без причины). Помню, словно это было вчера. А завтра ко мне придут. Я хочу запомнить это чувство, что я нужна такому большому количеству человек.

У меня… – вздохнула я, наконец готовая признаться самой себе, – нет друзей. Сначала я предпочитала проводить время с бабушкой Навэйей, слушая ее рассказы. После ее смерти я надолго погрузилась в себя, перечитывая от корки до корки ее дневники.