Арлинда, не чувствуя поддержки от нас, только распалялась:

— Я напишу Вашим родителям, пусть знают, какое воспитание.

Девочки выпустили слезы и обеспокоенно начали переглядываться.

— Тихо, деса де Лантимор, — успокоила я свою помощницу. — Во-первых, Ваша обязанность — присматривать за ними, — я внимательно следила за статс-дамой, — и Вы не уследили. А во-вторых, — я вздохнула, — у аристократок и так нет разгульной жизни. Никто не узнал, значит и обсуждать нечего. Девочки выводы сделали. Так? — Я посмотрела на свой выводок.

Ответом мне было усиленное кивание.

— Значит они больше не будут.

— Да и это не дебош, — разочарованно вздохнула моя подруга.

— Вы, как хотите, но это поведение не приличествует будущей императрице и просто благородной десе.

— Вы, как хотите, — передразнила я, — но благородные десы — скучные, — и подмигнула невестам.

Арлинда зло выдохнула и уставилась на меня.

Я скорее всего позволила себе лишнее, но, в мою смену кляуз не будет. Кому-кому, но мне не их судить, я возможно оригинальнее отличилась.

— Девочки, — я обратилась опять к невестам, игнорируя статс-даму, — скоро второй этап отбора и новое испытание.

— Какое?

— Сложное?

— Сколько опять вылетит?

Ото всюду слышались взволнованные голоса. Хриплые, помятые, но все равно взволнованные. От этого было презабавно наблюдать за лицами.

Лисси, помни, ты выглядишь не лучше. Тебя и Кору вообще рой пчел покусал.

— Цыц! — свистнула я. — Второй этап будет послезавтра. Вы должны предоставить какой-нибудь благотворительный проект, который хотели бы курировать. Задача императрицы — нести вечное и доброе в массы. Продумайте, что Вы хотели бы сделать и каким образом воплотить задуманное.

— Фи! Благотворительность! — кто-то начал кривиться.

Я строго посмотрела на эту вредину.

— Да, она самая. Или Вы думали, императрица только примерки принимает и украшения выбирает?

— Было бы неплохо, — присвистнула Коралина.

Я уставилась на нее.

— Вот когда будешь распорядительницей, тогда сама испытания будешь выбирать.

Кора скорчила рожицу. Ей этот отбор уже как троллю лампочка — особенно не нужен, но что-то интересное не пропустит. У нее завелся роман. Да, да! Вы не ослышались, роман завелся, как мыши в кладовой и так же резко, в присутствии кота он может прекратиться. С одной стороны, я потеряла единомышленницу и подругу, с другой — я была очень рада за нее. Моя Коралина стоит всех дракониц и аристократок. И ведь тоже стала самостоятельной десой. А внимание на нее обратил дракон Эллиот Дуглас, про которого, по рассказам брата, никаких плохих слухов не ходило, и он был остроумен, дружелюбен и находчив.

Так мы и разошлись, каждая в свою сторону. Арлинда, на правах воспитательницы увела наш неусмиримый выводок лебедей. Коралина с улыбкой выскользнула на свидание, а я осталась за столом одна, так как мой фамильяр все еще пребывал в состоянии трупа.

— Вот я и нашел тебя, — услышала я возглас за спиной.

— О, да меня так сложно искать, каждое утро я здесь, — я устало вздохнула, глядя на своего бывшего жениха.

— Я не помешал? — Вздернул он бровь.

— Помешал.

— Я старался, — сел он рядом со мной.

Отставить шутки и сарказмы, Лисси. Сарказм — удел победителей, а ты вчера вечером была не в состоянии праздновать победу.

— Ты же для чего-то меня искал? — Вопросительно взглянула я на друга.

Он положил свою ладонь на мою руку.

— Да, хотел поговорить до выхода императора.

— Я понимаю, — заметила я мрачно.

— Правда?

— Я хоть и дурашка, — картинно осмотрела себя, — но и не дура. Он ревнует.

— Ты права, — смиренно ответил мой друг, — ревнует. И ему очень не нравится, что я рядом с тобой.

— А зачем ты рядом? — Храбро решила расставить все точки над и.

— Я твой друг, — пожал плечами дознаватель, — и друг твоего брата.

— Только друг? — С недоверием спросила я.

— Только друг, — улыбнулся мне дракон. — Лисси, мы не могли стать супругами. В первые пару лет я еще бесился, но познакомившись поближе радуюсь твоему выбору. Он лишил возможности выбора для меня, а я почти уверен, что пришел бы не к тому решению, а во-вторых, я тебя с трудом терплю ради твоего брата и тренировки характера. На твою свободу я не претендую.

— Точно? — Хорошо бы письменное утверждение получить. Папенька может выдать меня толька за Ойлистрея, для остальных я дно. А вот если он от меня откажется, то семья либо отречется, что вряд-ли, либо смириться с моим неугомонным характером.

Они, кстати, за все мое пребывание, даже строчки не написали, а ведь моя матушка и тетя — придворные дамы. Что за заговор в семье?

— Такие как ты, вечно живут в наших сердцах! — Пафосно начал Милир, вводя меня в уныние, — но и еще в печенках.