— Да, император немного потерял голову, — я подала плечами, — но нам многое было нужно обсудить, а во дворце с этим трудности, он все-таки монарх.

— Вы так о нем печетесь.

— Я пекусь об отборе, — твердо ответила я.

— Я все также хотел бы просить Вас о срезе Ольнеи с отбора, — перешел в наступление мой собеседник.

Мы шли, долго. Я обдумывала свой ответ. Де Гринберг с любопытством посматривал, но тоже молчал.

— Может Вам показалось, — елейный голосом начала я, — но срезать девушек я не могу. Ольнея — одна из идеальных кандидаток. Если Вы так хотите ее проигрыша, зачем отправили?

— Я не хотел, она сама настояла, — снисходительно отвечал граф. — С одной стороны она правда может стать впечатляющей императрицей, все данные для этого есть.

Я подтвердила.

— Да, все.

— С другой стороны, моя дочь выросла в атмосфере бесконечной любви и баловства, не уверен, что она смирится с наличием гарема.

— Да, — рассеянно сказала я, представляя девушку своей императрицей, и увиденное мне не нравилось, — скорее всего не смирится. Простите, Ваше сиятельство, — я даже поклонилась, — я устала и хотела бы день отдохнуть.

— Конечно, деса де Риверс, я всегда рад услужить такой женщине как Вы. — Он тоже ответил мне поклоном.

На этом мы разошлись.

В своих покоях я ходила из стороны в сторону под храп фамильяра.

Великая Мира, я же ревную. Ревную Ревенера Первого. Как я буду устраивать отбор, когда я явно влюблена. Это ведь не просто симпатия. Я такое сама чувствую. Этот отбор. Ведь постоянно ловлю себя на мысли, что отношусь к этому не серьезно.

Я воспользовалась даром, пытаясь присмотреться к себе. Увидела неясный магический след.

Значит, Мира, суженый у меня есть, но ты его мне не покажешь. И кто из нас ведьма, богиня?

Глава 8

Лучшее лекарство от похмелья, тревожных мыслей и возможной влюбленности — здоровый сладкий сон.

На ужин к императору меня не позвали, что несколько обескуражило, но так или иначе, с ним я в этот день достаточно много общалась.

Проснувшись, я неспешно собиралась к завтраку, делая едкие замечания своему фамильяру, который вчерашний день провел не вылезая из моей постели. Настолько ему было плохо.

— Великая Мира, — ворчал Герман, — мне вчера было так стыдно. Как вспомню, что видели монарх и его приближенные.

— Что же это за пьянка такая, если на следующий день не стыдно? — хохотала я.

— А как ты провела вчерашний день? Ко мне забегал Сэлем и сказал, что тебя унес в лапах дракон.

— А, — махнула я рукой, — впечатлилась, немного влюбилась, разозлилась, а потом проспалась. Отлегло.

— Так уж и отлегло? — Подозрительным тоном спросила ласка.

Я закатила глаза.

— Сам знаешь, я же ветреная особа. Сегодня так, завтра по другому. — И отвернулась.

Трудно думать о вчерашнем дне. Чувства к императору есть — это неоспоримо. Какие именно я назвать не могу — утром все как-то притупилось. Еще и дар удивил — никогда не показывал мне возможность пары, а тут что-то призрачно мелькнуло. Ну не Ревенер же?

Он ясно дает понять, что я его интересую исключительно в роли любовницы. А я на такое пойти не могу. Это не жесткие принципы, а необходимость блюсти репутацию семьи. Узнай они, как я провела недельку во дворце, папа уже в миг замуж бы выдал за кого-то построже, чтобы я в загородном поместье сидела и не отсвечивала. И никакие доводы тут не помогут.

— Надо тебе ускорить отбор. — Отвлек меня фамильяр.

— Это почему?

— Здесь, конечно, весело, но опасно. Дома лучше.

— Я удивлена, — подхватила его на руки и начала гладить, — я думала, ты нашел здесь соратников, захочешь задержаться. Ты не часто общаешься с фамильярами.

— Мррррр, — смешно замурчал мой друг, — это неоспоримо, но они и в город выбраться могут, так что не растеряемся.

В дверь постучали.

— Лисси, милая, ты идешь? — Зашла ко мне Кора.

— Конечно, дорогая. Тем более завтра второе испытание с девушками. Надо узнать, нужна ли им помощь.

Подружка заметно помрачнела.

— Да, испытание, точно.

— Тебе не интересно? — Я подняла брови.

— Интересно, но уже по другому поводу. — Она ухмыльнулась.

Кто о чем, но лысый будет о расческе.

— Так, я догадываюсь по какому и раздумывать об этом не хочу. Пошли, будем поднимать боевой дух нашего цветника.

— Или курятника, — саркастично заметил Герман.

Мы обе кинули в него строгие взгляды.

Зайдя в столовую, вспомнила свои слова насчет боевого духа. На меня воззрились 28 пар недовольных глаз, считая Арлинду.