Шрифт:
Ксень усаживается, и Птица варит Драссиру кофе, и себе тоже кофе, с тем самым перцем, и даже – с молоком и сахаром – для Ксень. И всё трое просто болтают ни о чем, о книгах, кино – оказывается, демон собирает коллекцию земных фильмов, но смотреть их ему не с кем!
Ксень понимает, что их возьмут в фильмопросмотровое рабство на неопределенный срок, и ей нравится эта мысль.
Кофе действует на нее как снотворное: она начинает клевать носом и выпадать из болтовни. Птица тоже выглядит усталой, и Драссир отправляет их порталом обратно в спальню Птицы.
Ксень ползет было к себе, но слышит Птичье:
– Ночуй тут! – и забирается на свободный край кровати – огромной, на такой можно семерых уложить.
– Научи меня одеваться, – бормочет она, засыпая. Сквозь сон едва слышит согласное бормотание Птицы и засыпает с улыбкой впервые за несколько недель.
Ее греет осознание того, что Аргона, Кайо, сестры, Инс – все с ней. И Драссир теперь тоже – его молчаливый присмотр она ощущает сквозь дрёму, а может, ей кажется. И она спит, улыбаясь и свесив до пола руку, густо усыпанную веснушками.
Глава 3. Убежище/Глоток спокойствия
Утро начинается для Птицы с падения с кровати. Ксень, оказывается, спит беспокойно и пинается только так. Так что сестру она в какой-то момент предсказуемо спихивает. Правда, Птица не в обиде: она смотрит на часы, думает, решает дать рыжей ещё полчасика сна и ползёт в сторону душа, продумывая, как учить это недоразумение комбинировать вещи. Затея кажется невыполнимой, но ради такого стоит и постараться. Да и потом, вдруг у Ксю есть все задатки стилиста, просто она задавила их в себе? Так что Птица заказывает завтрак и будит сестру.
– Давай, нам скоро к орионцам. А ты пока расскажи мне, что тебе из цветов нравится. Любимые сочетания, все такое.
Рыжая умывается холодной водой, смывая остатки сна. Она раскрасневшаяся и необычно-веселая сегодня.
– Ну, я люблю синий, голубой, черный, серебристый… – говорит она. – Вообще, я люблю много какие цвета, но эти – больше всего.
– Отлично! – Птица закапывается в шкаф и долго там роется. Наконец находит брючный костюм: черные брюки, черная рубашка, и нежно-голубой пиджак. – Вот сейчас наденешь это, и я тебя подкрашу, а после котов устрою тебе целую лекцию. Сама себе подберешь несколько образов – благо, у меня одежды хоть жопой жуй. И буду учить тебя краситься. Идет?
– Ага! Сама я этого не умею, негде было… – Ксень опять грызет ноготь, и, конечно, Птица не может дольше игнорировать эту дурацкую привычку сестры.
Поэтому она шлепает ту по пальцам и критически осматривает ее руки.
– Ужас, – выносит вердикт девушка. – Просто кошмар. Смотреть больно. Вот в следующий раз, когда решишь подобное устроить, спроси себя – это руки принцессы? Наследницы престола? Дочери императрицы?
«Прелестное занятие ты себе нашла», – слышит она голос Яна и вздыхает. Что ответить, она не знает, поэтому просто пожимает плечами.
Лорд пропадает на несколько секунд, а потом происходит то, что Птица именует не иначе как чудо.
«В твоей ванной на полочке стоит стеклянная баночка с мазью черного цвета. Пусть использует.»
«Это же ты ее туда поставил, да?» – осторожно интересуется Птица. Однако ее игнорируют, говоря другое:
«Она способствует регенерации, поэтому старайтесь не использовать сразу много, – Лорд на миг замолкает, потом продолжает с тяжелым вздохом: – И скоро пополнить ее запасы я не смогу. Приведи ее руки в порядок и экономь. Хотя бы на месяц растяни.»
Ошалелая Птица смотрит на Ксень несколько секунд, а потом бежит в ванную. Да, мазь стоит там. Да, еще утром ее там не было.
«Я тебя обожаю!!!» – орет она, прижимая небольшую баночку к груди. – «Ян, я так тебя обожаю!»
Конечно же, Лорд тут же исчезает из ее сознания.
– Значит так, давай свои культяпки, щас намажу. Это для регенерации, запас нам минимум на месяц, судя по тому, что Ян сказал – редкая штука.
Пахнет мазь травами, чем-то едким и почему-то кровью. Но в кожу впитывается мгновенно, и эффект можно заметить сразу: все ранки, которые были на пальцах Ксень, заживают мгновенно. Птица выдыхает благоговейно и жмурится, понимая, что Ян сыграл против себя самого, причем дважды: мало того, что помог блондинке нарушить приказ Повелителя, так еще и влюбил ее в себя еще крепче.
– Ты опять думаешь про Яна? – говорит вдруг Ксень, потянув было ноготь ко рту, но тут же отдернув руку. На недоуменный взгляд сестры она отвечает: – Да у тебя такое выражение лица стало мечтательное…
– Это он подарил. Для твоих рук, – поясняет тихо Птица. – И для просто ран тоже. Но в первую очередь – для того, чтобы я смогла привести вот это, – она обличительно тычет пальцем в ноги сестры. – В божеский вид. Понимаешь? Ты понимаешь, что он делает ради нас? Ради… меня?
Она хмурится и вздыхает, обещает себе, что все закончится хорошо.