Показываю ему на выход. Художник сомневается, в его глазах просьба на прощение. Но сейчас на это у меня нет настроения. Он без проса пересек мои личные границы и рядом с ним больше не чувствую безопасности.

— Надежда, — молит и делает шаг в мою сторону и я жестом останавливаю его. Пусть только посмеет подойти.

— Я не хочу тебя сейчас видеть, — решительно произношу металлическим голосом.

Он еще немного неподвижно стоит, но потом все-таки оставляет меня саму. Разбитый и растерянный выходит из комнаты.

Выдыхаю с облегчением, быстро закрываю дверь на ключ и падаю на кровать. Такого от художника не ожидала. Я была уверена, что он вежлив и порядочен, что никогда не делает ничего плохого для окружающих. Ошибалась. Выходит его чувство для него важнее.

До сих пор чувствуется вкус нежелательного поцелуя. Кривлюсь от обиды и тру ладонью губы. Вспоминаю Давида и сильная тоска сдавливает сердце. Резко возникает желание быть с ним, ощущать его прикосновения и его поцелуи. Хочется тонуть в его ласках, чтобы окончательно стереть из памяти сырые губы художника.

Завтра ему позвоню, решаю и невыразимая радость поселяется в измученной душе.

Утром просыпаюсь с неприятным предчувствием. На душе тяжело, в груди давит и я собираюсь на работу в ужасном настроении.

Выхожу из комнаты, у двери замечаю что-то квадратное спертое на стену. Беру за край, отклоняю и вздыхаю от изумления. Это картина с моим изображением, которую Эдуард нарисовал недавно. Почему она здесь? Неужели он ее выбросил? Уже собираюсь идти к нему, но замечаю лист бумаги, аккуратно приклеенный к углу картины. Отрываю и разворачиваю его.

«Милая Надя, я сильно жалею за свой поступок. Ты права, я не имею права вмешиваться в твою жизнь. Сегодня я уезжаю домой и хочу оставить этот подарок. Чтобы помнила обо мне, надеюсь только хорошее. Спасибо за приятное общение. Знай, ты всегда останешься в моем сердце.

Возможно, еще когда-нибудь встретимся. Надеюсь, у тебя все будет хорошо». Написанные строки хорошим каллиграфическим почерком сбивают меня с толку. Надумал поехать и не проститься. Убегает.

Хватаю картину, оставляю в своей комнате, а сама решительно иду к двери художника и громко стучу кулаком. Проходит мгновение, другая, никто не открывает.

— Эдуард! — кричу, но в ответ тишина.

Едва слышны шаги доносятся до моих ушей, но никто не выходит. Я стучу еще раз, посильнее. Раздражаюсь от робости этого мужчины. Неужели он не хочет меня видеть? Может, обиделся. Жалею, что вчера накричала на него, возможно, была слишком эмоциональна. Да он тоже хорош, полез целоваться без проса.

— Эдуард, я знаю, что ты там.

Тишина. Сколько бы я ни стояла он не покажется. Не хочется расходиться именно так, ведь он мне нравится, как человек. Да что могу сделать? Творческая личность на своей волне.

Раздраженная спускаюсь на кухню, где Галя уже на полную хозяйничает. Она стоит у плиты и что-нибудь вкусное жарит. Блинчики наверняка.

— Эдуард действительно сегодня едет? — спрашиваю с порога.

— Да, — отвечает женщина, оглядывается, смотрит на меня. — Он уже рассчитался со мной. Какой-то озабоченный сегодня. Разве вы не простились?

— Боится смотреть мне в глаза, — тяжело вздыхаю и сажусь за стол.

— Что случилось? — Галя забывает о блинах и подходит ко мне. — Вы поссорились?

Ее глаза загораются в предвкушении интересной новости. Я сомневаюсь, говорить ли о вчерашнем инциденте.

— Ничего серьезного, — решаю не рассказывать истинную причину. Это наше с ним дело. — Не сошлись во мнении. Вот он и обиделся.

Блеск в ее глазах потухает, она безразлично качает головой и возвращается к делу.

— Он такой, — говорит. — Слишком уязвимый что ли. Возможно, поэтому и не общается почти ни с кем. Я так удивилась, что вы подружились.

— Наверное дружбе конец, — грустно констатирую факт.

Позавтракав, собираюсь идти на работу. Галя сообщила, что Маша сегодня в школу не пойдет. Вчера она съела мороженое и теперь сильно болит горло. Как только приходят холода, девочка часто простужается. Ее болезненное здоровье серьезно волнует Галю. Она часто водит дочь в больницы, где выписывают огромный список медикаментов. Мне не нравятся такие методы, считаю, что лучше закалять здоровье. Но молчу и не вмешиваюсь, Галя все равно не послушает.

Выхожу из дома. Прекрасная солнечная погода радует. На мгновение забываю все невзгоды. В голове мелькает мысль о Давиде. Он наверняка уже на работе или возможно только добирается. Хочется позвонить по телефону, услышать его голос и сдерживаюсь. Все чувства, которые я так долго подавляла мгновенно, вернулись при первом взгляде на любимого мужчину. Как мне хочется нормальной с ним жизни. Чтобы его отец не вмешивался. Но тот не простой человек и может достать из-под земли.