«Прохор, случалось тебе хоть раз забыть то, что хранилось в твоей памяти годами и казалось неизменным?»

Я живо вспомнил веселые попойки, в которых принимал деятельное участие, и не сдержал веселого хмыка.

«Много раз, Мартын. Особенно когда выпадал случай звонко провести какие-нибудь выходные. Почему ты спрашиваешь? Тоже забыл, как тебя зовут?»

Однако Мартын, вернув на свою рожу бодрое выражение, оптимистично заявил о необходимости больше отдыхать и меньше жрать химическую дрянь.

К обеду мне стало не до Мартыновских проблем. Я продолжал встречать граждан, однако именно сегодня они решили превзойти сами себя в виртуозной демонстрации неадеквата. Первый же пациент, желая познакомится с доктором, пять раз представлялся, всякий раз озвучивая новые варианты имен. Когда мне надоело слушать его кривляния, я проверил его биометрический чип и нашел там шестой вариант имени. На мои стандартные вопросы о его самочувствии, он принялся рассказывать мне байки о жуткой непогоде, мешающей ему жить и, разумеется, не был забыт и ужасный град, обрушившийся на голову страдальца. Кое-как выяснив, что больной здоров, я вытолкал его за порог, приглашая следующего. Тот про град не сказал ни слова, зато красочно описал небывалой красоты северное сияние, виденное им в окно, после чего неподвижно замер, уставившись на меня. Когда осмотр подошел к завершению, мой пациент широко улыбнулся и размашисто поклонился, отводя в сторону руку. Выпроводив последнего нуждающегося, я закрыл дверь и, найдя блестящую поверхность, принялся рассматривать свое отражение. Возможно, моя внешность претерпела пугающие изменения, раз каждый первый из моих пациентов счел возможным от души покривляться передо мной во время приема. Я продолжал оставаться прежним, на мне не выросли рога, ничего в моем облике не давало повода к насмешкам, и мне было не понятно, чем вызваны все эти показные гримасы, демонстрируемые гражданами города 22.

Женька никогда не расспрашивал меня о проведенном рабочем дне, мастерски научившись определять мое настроение по мимическим гримасам и интонации. Однако нынешним вечером его необыкновенно озаботило состояние моих пациентов и вопрос о нашем дальнейшем пребывании в чужом жилище.

«Ты сюда навеки поселился?» — гундел он, недовольно откидываясь на спинку дивана. В чем-то я его понимал. В клинике доктора Шварца, как шутливо обзывал нашу богадельню юмористичный Мартын, места для деятельного Женьки не нашлось, и он целыми днями просиживал в четырех стенах, присматривая за Соней. Учитывая полное отсутствие необходимости в тщательном уходе и опеке над чрезмерно беспроблемной девицей, Женьке попросту нечем было заняться. Его кулинарные способности, то, что могло бы считаться его гордостью в прошлой жизни, сейчас сводились к банальному разведению химической бурды остывшим кипяточком и нагоняли тоску. Я не спешил расставаться с гостеприимным Мартыном Мартыновичем по разным причинам. Одной из которых продолжала оставаться неотвязная Соня, так неосторожно взятая мной под опеку и присмотр. К слову, она так и не научилась поддерживать беседу, придерживаясь обета показного молчания.

Пообещав Женьке уладить эти вопросы в максимально короткие сроки, я наутро отправился в клинику, рассчитывая узнать что-нибудь об Анастасии Алексеевне из общей базы, обязательной в любом государственном учреждении. Обычно оживленное и шумное здание сегодня решило удивить меня полным запустением. Несмотря на довольно поздний час ни на крылечке, ни в светлых коридорах я не нашел ни одного посетителя, а привычная дежурная, выдававшая мне ключи, ныне отсутствовала. Побродив по притихшему заведению, я решил наведаться к Мартыну, пожелать ему удачного дня и узнать, как давно в городе 22 закончились больные. Кабинет приятеля был закрыт, в других царила пугающая пустота, и я решил немного прогуляться по окрестностям. Возможно, в муниципальной клинике затеяли какой-нибудь общественно-массовый сбор мусора, и все сотрудники сейчас найдутся на территории. Стоило мне появиться на ступенях, как на меня в ту же минуту налетела внезапная Соня, неизвестно каким образом оказавшаяся в другом районе города.

«Ты что здесь делаешь? — удивился я, не сразу вспомнив об особенностях молчаливой девочки. — почему Женя тебя отпустил? И кстати, где он?»

Ожидаемо, Соня не произнесла ни звука, а только ухватила меня за руку и настойчиво подтолкнула к парковой дорожке. Обычно бездеятельная и отрешенная, сейчас она просто искрилась необходимостью уволочь меня подальше от загадочно опустевшей клиники. Я, наплевав на обязанности, решил ей немного подыграть, и шагнул следом, продолжая задавать вопросы. Соня только резко дергала мою руку, указывая направления и во мне шевельнулось неясное предчувствие чего-то вышедшего из ряда вон. Я поддался настойчивым просьбам и послушно двинулся за настырной девчонкой.

Глава 37.

Женька распахнул глаза и с отвращением подумал о еще одном нудном дне, проведенном в бездействии. Его свободолюбивая натура восставала против любых запретов и ограничений, не заключающих себя в законодательные рамки. Он нехотя поднялся, прислушиваясь к привычной тишине опустевшей квартиры. Обычно к этому часу удачливый Тихон в компании чрезмерно доброжелательного Мартына уже отчаливал в клинику, ставить на ноги недужных граждан. К слову, Женька очень настороженно относился к такому нехарактерному радушию со стороны их нового знакомца. Жизненный Женькин опыт, почерпнутый из сотни прожитых лет, подсказывал ему, что совершенно безвозмездно-альтруистичных людей не существует в принципе. Каждый из ныне живущих стремится во всяком проявлении добра отыскать для себя выгоду. Почему-то Мартын тоже не являлся для осторожного Женьки приятным исключением. Тот факт, что сладкоречивый толстяк неожиданно явился прямым потомком господина Шварца только усиливал Женькины подозрения и к задушевному доверию не располагал.

Потоптавшись в комнате, Женька решил немного проветриться и внезапно натолкнулся на хозяина жилища, почему-то в столь поздний час продолжавшего оставаться дома.

«Доброе утро», — пробормотал Женька, не зная, как вести себя в обществе ученого типа. Тип счастливо заулыбался, и тут же предложил гостю немного развеяться, объясняя порыв хорошей погодой и радужным настроением. Женька, истомившись скучать в одиночестве, нехотя согласился, уверенный, что ему предстоит прогулка до клиники. Мартын выволок гостя на улицу и гостеприимно распахнул дверцу потрепанной иномарки, видимо доставшейся ему по наследству.

«Всегда удобнее путешествовать с комфортом», — объявил он, запуская двигатель. Тот простуженно фыркнул, крякнул и затарахтел всеми своими натруженными железными кишочками.

Женька с любопытством поглядывал по сторонам, предполагая, что за следующим поворотом обнаружится здание клиники. Однако мимо пролетали улицы, мелькали длинные многоэтажки, а долгожданная клиника все еще оставалась вне досягаемости. Когда автомобильчик вырулил на широкую трассу, Женька напрягся и все же поинтересовался конечной точкой маршрута.