— Ир, что сказать-то нужно? — качает Мила головой.

— Ой, — спохватывается девочка, — спасибо. Ты самый лучший! — авторитетно заявляет и убегает в комнату.

Чую, что несколько часов мы ребенка не увидим и не услышим. Это мне на руку. Наконец-то я знаю, что нужно говорить и делать.

Глава 13

Людмила

Вижу подарок, который Деня купил Ирке, и возмущаюсь — слишком дорого. Но восторг в глазах дочери слишком явный, не могу просто взять и отобрать игрушку. Она давно хотела подобный набор, но денег на него не было. Она у меня умная девочка, все понимает. Конечно, огорчалась, но не подавала вида. А тут… Если сейчас сказать, что нельзя, расплачется, знаю. Да и что делать после того, как забрать? Вернуть в магазин? Времена не те. Ладно уж, пусть играет. Но Денису все-таки высказываю недовольство. Разумеется, он лишь машет рукой, срывая обертку и вручая набор Ире. Она радостно убегает. Все, теперь ее за уши не оттащишь.

— Пойдем, — говорит Денис и тянет меня в гостиную.

— Погоди, цветы в воду поставлю.

Он не забыл, что я не люблю вычурных букетов, принес обычные полевые цветы. Расставляю их в найденной вазе, а руки дрожат. От его близости, от тепла. Денис стоит позади и нежно прикасается, проводя по рукам. От этого по всему телу бегут мурашки, и я еле сдерживаю дрожь. Как бы ни пыталась отрицать, сколько бы ни уговаривала себя, бесполезно, приходится признать: я все еще неравнодушна к нему. Но у него жена, сын. Разрушать чужое счастье я не собираюсь. Хоть когда-то эта женщина и разрушила мое.

— Мил… хватит, — шепчет Денис, накрывая мои дрожащие руки своими большими ладонями, — ты их уже десять минут крутишь. От них скоро ничего не останется. Пойдем.

Он снова тянет меня в комнату, и на этот раз я не сопротивляюсь, покорно иду следом. Он садится на диван, утягивает меня к себе на колени и прижимает крепко-крепко, словно решил срастись, как сиамский близнец. Мне хорошо и уютно в его объятиях. Хочется прижаться еще теснее, стать единым целым, и я невольно тянусь у его губам. Денис без промедления отвечает, буквально впечатывая губы в мои…

На задворках сознания бьется мысль о том, что так нельзя, что это неправильно, но я гашу ее, старательно заглушая голос совести. Одну минуточку, всего одну минуточку счастья. Я заслужила…

И все же совесть пересиливает. С трудом отрываюсь от Дени, а он зарывается лицом в мои волосы и что-то шепчет в них. Голова плывет, я не понимаю ни слова. Не хочу понимать, хочу раствориться в нем, остаться в этом моменте навсегда. но он берет мое лицо в ладони, заглядывая в глаза, целует в кончик носа и спрашивает:

— Почему же ты все-таки ушла, Мила?

И я не выдерживаю. Шесть лет держала это в себе, сейчас хочется выплеснуть горечь и обиду и тоже получить ответы.

— А почему ты мне изменил?

Брови взлетают, в глазах шок и удивление. Что, уже забыл?

— Я? Я никогда не изменял тебе. Я любил тебя.

— В тот день ты по телефону сказал, что тебе не нужен наш ребенок, — соскакиваю с его колен, явно чувствуя, как он возбужден, и отхожу на пару шагов, обнимая себя за плечи. Меня колотит, пытаюсь сдержать дрожь и одновременно выстраиваю психологическую защиту. — Еще пожалел, что я так не вовремя забеременела.

— Что? О чем ты? — Денис подходит и пытается обнять, но я отталкиваю и отхожу еще. Не хочу, чтобы он сейчас нарушал мое личное пространство. Хочу, наконец, выяснить раз и навсегда правду. Раз уж появился шанс. — Я тебя правда не понимаю, объясни.

Видит, что я не готова к объятиям, снова плюхается на диван и хлопает рядом с собой, приглашая сесть.

— Давай поговорим, как взрослые люди. Садись и рассказывай, что ты там себе напридумывала?

— Я напридумывала? — нервно хожу по комнате, игнорируя приглашение присесть. Рядом с ним мысли плавятся, голова не желает работать, а сейчас мне нужен ясный рассудок, надо разобраться. — Я услышала — случайно, подслушивать не собиралась, просто ты очень громко возмущался — телефонный разговор. Сетовал, что я забеременела, что ребенок сейчас совершенно не нужен, что…

Слезы сами собой текут, я не могу их удержать, срываюсь в рыдания. Денис подскакивает и обнимает, несмотря на мое сопротивление. Я стучу кулачками по его груди, пытаясь причинить боль, но понимаю, что бесполезно — он большой, сильный, накачанный, и мои удары для него — словно комариные укусы. Тогда начинаю бить словами.

— Как ты мог? — шиплю. — Хотел отправить меня на аборт, убить нашего ребенка, нашу кровиночку. Ненавижу! — снова бью со всей силы.

— Мила, милая моя, успокойся. Ты все неправильно поняла…

— Ах, неправильно? — Слезы высыхают, теперь внутри клокочет ярость. — И именно поэтому ты сразу же завел себе другую семью? Наверное, твоя Оксана уже была беременна от тебя, раз Руслан и Ира ровесники. Ты, значит, изменял мне?

— Я никогда тебе не изменял! — говорит твердо, и у меня закрадывается сомнение в картине, которую я создала в голове.

— Но Руслан…

— Если ты сядешь и успокоишься, я все тебе объясню. Пожалуйста, — просит, и я все-таки уступаю. Не знаю, что чувствую, но хочу правды.