Однако волновать дочь ни к чему, поэтому, позавтракав, мы сначала идем собирать красивые осенние букеты, а потом делаем розочки из кленовых листьев. Быстро обедаем, и Ирка уходит в комнату играть с новой игрушкой, а я остаюсь наедине с собой.

От Дениса никаких вестей, но оно и понятно. У него дела, он занят, некогда писать и звонить. но тревога не отпускает. Звонок в дверь вырывает из тягостных мыслей. Подхожу к двери, приоткрываю ее и застываю. На пороге Оксана.

— Ч-что ты тут делаешь? — спрашиваю, запинаясь.

— Хочу задать тебе тот же вопрос, — отвечает она и, решительно толкнув дверь, входит. А я даже не могу ей запретить, все-таки это не мой дом.

— Меня Денис привез…

— Да-да, он сказал, — машет она рукой, — что-то про то, что тебе угрожает опасность и все такое. Вот только забыл уточнить, что ночевать тоже будет тут. С тобой!

Краска заливает лицо. И хотела бы возразить, но не могу. Ведь это правда.

— Что, решили вспомнить былое? — язвит Оксана. — И как оно? Не забыла еще, как ублажать его?

В груди клокочет гнев, уже заношу руку, чтобы влепить ей пощечину, но тут же опускаю. Это она пострадавшая сторона, а не я.

— Что ж, перекантовалась, пора и честь знать. собирай свои вещички и вали отсюда на все четыре стороны.

— Нет, — отвечаю твердо. — Денис нас сюда привез, и без него я с места не сдвинусь.

— Да как ты смеешь? Это мой дом. И мой муж! У нас ребенок, в конце концов.

— Не трудись, он все мне рассказал, — пожимаю плечами. — Руслан не его сын.

— Это не важно. по документам — его. И Рус любит его. Так что… Давай, до свидания. — Она машет рукой, намекая, чтобы мы выметались.

— Я никуда не пойду!

— Еще как пойдешь! — шипит Оксана, надвигаясь на меня. — Живо хватай манатки и на выход!

— Нет!

— Ах так…

Она внезапно хватает меня за волосы, а я взвизгиваю от боли. Кажется, что с меня сейчас снимут скальп. Изворачиваюсь и бью в солнечное сплетение. Оксана выпускат мои волосы, а я отталкиваю ее.

Дальше все происходит, будто в замедленной съемке. Оксана делает шаг назад, а потом внезапно падает, ударяясь головой о край журнального столика. Лежит на полу, словно сломанная кукла, а под головой расплывается кровавое пятно.

— Мамочка? — раздается голосок Иры, и я оборачиваюсь к дочери, хватаю ее и прижимаю лицом к себе, чтобы закрыть от страшной картины. У меня нет даже сил проверить, жива ли Оксана.

Дрожащими руками набираю скорую, но понимаю, что не знаю адреса, на который ее вызвать. Поэтому сбрасываю телефон службы спасения и набираю Дениса. Слушаю в трубке длинные гудки и молюсь, чтобы он взял трубку.

— Мила? Что случилось?

— Деня… приезжай… — шепчу пересохшими губами.

— Что такое?

— Кажется, я убила ее…

— Кого? — В голосе непонимание.

— Твою жену…

Денис

Черт бы побрал все эти проверки, плановые и внеплановые. По ощущениям, это вообще все для галочки проводилось. Словно проверяющие просто пришли, потому что им дали задание, и цели найти что-то у них не было. Неужели кто-то из конкурентов заказал? Нередкое явление в нашей змеиной среде.

Прошло уже несколько часов, а у меня не было времени не то что на обед, но даже на короткий звонок. Хотелось рвать и метать, но больше — послать все к чертям и вернуться к Миле. Начать с того, на чем мы остановились. Но я вынужден был оставаться в надежде, что все это вот-вот закончится.

Внезапный звонок разорвал тишину, нарушаемую только шелестом бумаг. Посмотрел на экран — Мила. Она знает, что у меня дела, не стала бы звонить просто так. Значит, что-то серьезное.

— Простите, надо ответить, — говорю и выхожу в коридор. Что бы там ни было, это личное, никоим образом проверки не касается.

— Мила? Что случилось?

— Деня… приезжай…

— Что такое?

— Кажется, я убила ее…

— Кого? — Я искренне не понимаю, о чем это она.

— Твою жену…

— Что? — В голове шестеренки начинают крутиться с невиданной скоростью.

— Что значит «убила»? — пытаюсь разобраться.

— Она п-пришла, стала меня выгонять, схватила за волосы, — всхлипывает Мила. — Я ее оттолкнула, а она упала и ударилась головой. И теперь не шевелится. — Всхлипы сменяются рыданиями.

— Мила! Успокойся! Проверь пульс.

— Н-не могу, — стучит она зубами.

— Ради дочери возьми себя в руки, — рявкаю. — Нужно вызвать скорую.

— Я не знаю адре-ес, — тянет Мила, и я понимаю: это правда.