Подпорхнувшей к нам девушке мы тут же высказали свое желание — всего и побольше, а также спросили насчет ночлега, на что получили положительный ответ и отдали мы за комнату на одну ночь и стол ломящийся от еды и напитков — три серебряника, итого у нас осталось их всего семь да с десяток медяков.

— Ммм, наконец-то нормальная еда, полцарства за еще одну миску картошечки… — промычал я с набитым ртом, будь моя воля — целый день бы ел и спал, да деньги имеют очень паскудную особенность заканчиваться. Лили же, даже учитывая, что я чуть ли не в два раза больше нее, от меня не отставала. Кстати, сели мы в дальнем углу, подальше от навостренных ушей трубадура.

— Угу, — кивнула та, смакуя ножку курицы, к слову, хоть ела она и в спешке, но всё равно делала это намного более культурно, чем я, даже если сравнивать со мной спокойным. Чувствую себя дикарем.

— Но всё же, — я нехотя отодвинул миску с едой и пододвинул к себе разбавленное вино, — я хотел бы услышать о строении этого мира, а то чувствую себя слепым сусликом. Например — деньги.

— Хорошо, — Лили повторила за мной и задумалась. — Где-то пять столетий назад, вся человеческая раса объединилась в Великую империю, но она просуществовала не очень долго из-за внутренних распрей, а также разных мировоззрений. Но даже так, её следы видны и сейчас, начиная семьями, разные ветви которых могут быть раскиданы по двум странам, и заканчивая самым явным знаком — деньгами. Во всех странах людской расы они идентичны и разнятся лишь узором на краю. Сотня медяков — это одна серебряная монета, сотня серебряных — одна большая серебряная, хотя там скорее сплав серебра и золота, ну и десять больших серебряных — одна золотая. Есть еще платиновые монеты, но они вообще не стоит думать таким как мы, это валюта сильных мира сего, короли, императоры, высокородные маги и подобные. Так что, даже если у нас появится такая монета, это будет не более чем красивая железка, точнее, опасная красивая железка.

— Занятно, нужно будет подумать, каким образом зарабатывать на жизнь, а то вечно такие фокусы с исчезновением кинжалов работать не будут, — на что девушка лишь захихикала, но быстро посерьезнела.

— Нужно двигаться в какой-либо из городов, тут, в глуши, — она развела руками показывая на окружение, — работы для нас нет, разве быть что стражниками или рыболовами.

— Это точно, вернемся к этому вопросу чуть позже. У меня на родине у людей разве что кожа различается, а что насчет этого мира? Какие еще расы есть? Да и вообще о расположении стран интересно узнать.

— Почти весь восток континента занят людьми, человеческие страны поделены на два союза по три страны на каждый. Они примерно равны по силе, так что в ближайшее время войны не предвидится, хотя я не политик и не ручаюсь за это. На противоположном конце континента растет лес Шернор, в котором расположилось королевство Ильень и обитающие там лесные эльфы, рядом с ним бескрайние поля — охотничьи угодья темных эльфов, заклятых врагов и соперников лесных эльфов, королевство Тендралос. На севере же континента раскинулись земли Карвитанского союза зверолюдов, границы которого тянуться вдоль всего континента с запада на восток.

— На секунду перебью, а как выглядят эти зверолюды? — нужно же знать, как выглядят местные кошкодевочки.

— Эм, — моя собеседница опешила, не зная что и сказать, — как… зверолюды. Человекоподобные звери.

— Оу, спасибо, продолжай, — да здравствуют жаркие пески Эльсвейра и непроходимые аргонианские топи.

— Так вот, все они граничат с пустошами Рохора, а там живут племена разношерстных рас. Орки, тифлинги, великаны и еще кто. На северо-востоке континента, в непроходимых горах Нерсон копают свои тоннели дварфы, но про них я вообще ничего не знаю. Есть еще россыпь островов где-то в далеком море, но, не думаю, что кто-либо из нас когда-то там окажется. Этор, королевство, в котором мы сейчас находимся — это единственная человеческая страна, которая граничит с этими пустошами и подвергается частым набегами разных рас. Оттого такая ненависть к нелюдям и причина, почему Этор является союзником теократии Блейтон. Если хочешь услышать мое мнение, я бы предпочла уехать дальше не восток, в тот же Кланс — оплот магии континента или в империю Васру, всяко лучше, чем тут.

— Хорошая страна теократией не будет. И я, конечно же, хочу услышать твое мнение, — воскликнул я, — откуда вообще это взялось, разве я как-либо показывал, что не хочу тебя слышать?

— Нет, но… — та замялась, не зная, что и ответить, — просто…

— Я понимаю, у вас тут средневековье, все дела, но я все же прибыл с иного мира.

— Поняла, буду привыкать, — и мило улыбнулась.

— Идея свалить подальше отсюда — дельная, но нужно с ней повременить. Как минимум, нужно бы заглянуть в библиотеку вашего поместья и разузнать о внесистемной магии. Нужно раздобыть денег и стать сильнее. К тому же, — я стал говорить еще тише, — у меня висит квест, — видя недоуменное лицо Лили, я тут же поправил себя, — кхем, задание от богини на убийство некого Грэна Нэшли.

Да, а еще надыбать гарем, засунуть «Синфайн» в задницу Перитору да активировать всплеск энергии Пустоты, но прежде его найти и еще чего, но об этом говорить пока что не стоит. Сейчас у меня стоит задание попроще — не сдохнуть от голода и переизбытка метала в организме. Судя по скривившемуся и даже немного испуганному лицу девушки, ей явно не по нраву идея возвращаться в стены, в которых с ней происходили далеко не самые приятные вещи.

— Хорошо, я согласна, — к моему удивлению произнесла та с гордо поднятой головой и по заигравшим огоньках в глазах, да и по изменившемуся взгляду девушки, можно сказать, в ней что-то поменялось.

— Тогда, время отдохнуть, — оскалился я, а Лили в ответ довольно улыбнулась.

Следующий день закрутился событиями с самого утра. Как только начало смеркаться — мы тут же завалились в кровать, матрасом которой выступала солома, с неудобными, колючими подушками и еще какими кусачими тварями, но кровать, а проснулись когда солнце уже за полдень. Впившийся во все элементы интерьера запах села, колющая в спину солома, шумящая за окном скотина, которая мешает спать — шикарно. И тут дело не в том, что я фанат такой атмосферы, скорее даже наоборот. «Маленькие радости жизни может по-настоящему ценить лишь тот, кто надолго их потерял» — эта фраза заиграла для меня новыми красками.