А теперь по порядку. В этот раз, хоть и с большой неохотой, пир устраивать мы не стали. Пробежавшись по селу, я стал гордым обладателем не порвавшихся кожаных сапог и потрепанного серого плаща, Лили тоже прикупила себе сменный комплект одежды, так как до этого она была буквально в лохмотьях.

Затем мы чудом смогли откопать один спальный мешок, больше и не нужно, так как одному из нас придется дежурить, и закупились долгопортящимися продуктами. А еще… Аве инвентарь! Без него, нам бы пришлось еще и сумки покупать. Итого под конец нашего шопинга у нас осталось чуть меньше четырех серебра.

Итак, задача — добраться из пункта «А» в пункт «Б», двигаясь по агрессивной среде, не сдохнув по пути от голода, холода и переизбытка метала в организме, имея в кармане всего около четырех серебра. На самом деле это только звучит грустно. С моим показателем телосложения, я бы мог спать голышом и в тундре, так как после долгих ночей на каменном полу — чувствовал я себя нормально и даже хорошо, из-за восстановившегося за время сна организма.

Еда тоже не является проблемой, ведь охотиться я буду часто, нужно утолять жажду крови, разыгравшуюся после применения «Кровопийцы», она хоть и спадает понемногу, но делает она это так неспешно, что на это вообще можно закрыть глаза и еще какого-то странного чувства. Какого-то чуждого чувства, такого дикого и чертовски голодного, но во мне сейчас такой градиент всякого дерьма, что называют эмоциями, что черт ногу сломает.

А учитывая мое вечное параноидальное состояние, где мне кажется, что обычный селянин — это чертов монстр, который только и ждет, пока я отвернусь, чтобы вцепиться в меня клыками. Ох, а что уж говорить про людей с оружием, так я называю всё, от мечей то обычной тяпки, при них мне нужно контролировать каждую мышцу. В общем, нужно валить, пока я кого-то не прирезал, и думать, что делать с этой проблемой.

— Знаешь, — начала Лили, разглядывая, как я ем зажаренного зайца, — думаю, кузнец бы тебе этого не простил.

— А что такое? — с набитым ртом спросил я, взглянул на нанизанного на «Синфайн» зайца. — Вкусный шашлык на превосходном шампуре! Я даже клинок помыл перед этим, — пожал я плечами, улыбнулся и продолжил свой, получается, обед.

Мы остановились спустя два часа пути и немного сошли с большака прямо в маленький лесок. За всё это время на нас напали всего один раз, но всё те же твари, которые были быстро порезаны в салат. Где-то вдали журчала речка, над ухом пели какие-то птицы, которые, если не перестанут, скоро пойдут нам на обед.

— Знаешь, Дим, — немного поежилась Лили, — лучше при незнакомых людях не улыбайся.

— Это почему же?

— Ну, у тебя это не очень получается, если мягко сказать. Это я-то уже привыкла, — потом замялась и поправила себя, — ну, почти привыкла, а вот незнакомый человек хорошо, если просто заикой станет.

— Всё настолько плохо? — удивился я, и тут же в голову пришла картинка, как отреагировал стражник на мою доброжелательную улыбку.

— Во-первых, ты словно скалишься, а не улыбаешься, а во вторых сами зубы, они слишком… — она замялась пытаясь подобрать слова, а я пытался понять, что произошло с моей улыбкой.

— Нечеловеческие? Как у зверя, да? — подсказал я ей и спокойно вгрызся в мясо.

— Да, именно, а еще глаза, они тоже не как у человека, а скорее как у зверолюда. Конечно, у многих людей тоже есть эта способность, поэтому сама она не очень заметна, но вкупе, ты можешь показаться полукровкой зверолюда и человека. А их не любят, поверь мне, — на последних словах у нее появилась самоуничтожающая улыбка.

— Верю. Надеюсь, я только выгляжу как зверь.

И на этом разговор как-то застопорился, я пытался обдумать, чем же вызваны такие изменения, в то время как Лили пыталась как-то продолжить разговор. И придумала она самый хреновый вариант, от которого мое и так не самое лучшее настроение устремилось на самое дно.

— Там в подземелье, у гидры, что это было? Ты словно стал… другим человеком.

— Именно, это был не я, а Макс, если кратко, то это личность какого-то маньяка, живущая до недавнего момента у меня в голове, язвительный кусок дерьма и мой единственный друг. Что он такое и откуда пришел — сам не знаю.

— До недавнего момента, то есть он…

— Да, его больше нет, пожертвовал собой, чтобы мы оттуда выбрались.

— Твой друг да? Мои соболезнования, — она словно ящик лимонов съела, впрочем, для меня эта тема такая же неприятная, как и для нее, возвращение домой, так что не рассказать ничего было бы просто нечестно.

— Я предпочитаю не зацикливаться на грустных вещах, ведь в таком случае я бы точно закончил свою жизнь в петле и уже очень давно, — я бы даже сказал, что чем радостнее и шире у меня улыбка, тем хреновее мне внутри. И так будет продолжаться до тех пор, пока эта улыбка не треснет, как было в моем мире, но об этом не стоит говорить другим, а иначе весь смысл теряется. — Он пожертвовал собой ради нас двоих, так кто мы такие, чтобы просирать этот шанс? — я криво улыбнулся, хоть на душе и вправду было хреново.