– Все еще ищете машину? – спросил гролар.

– Да, – общеизвестную информацию Дарек не скрывал. – У меня острый нюх, я могу почуять трехдневный след. Если его не засыпали перцем и не залили бензином.

– Заходите, когда удобно, – отодвигая медвежонка от ботинка, сказал Кенжебек. – Мы с Тишей сейчас все время дома. Я ни в библиотеку не выбираюсь, ни в развивающий кружок его не вожу. Тяжело.

– Договорились, – улыбнулся Дарек. – Пока буду здесь – постараюсь заглядывать. Но это ненадолго. Думаю, что нас выдернут по оповещению. Я не верю, что подозреваемый побежал, куда глаза глядят. Скорее всего, где-то есть вторая квартира или омега, которого он регулярно навещал – чаще всего бывает именно так.

Разговор пошел бодрее – медведи начали его убеждать, что Гвидон жил на виду, без тайников и омег. Воровство плакатов из «Уголка позора», рыбалка, караси, пиво с подполковником Розальским, семейные обеды у Светозара. Нет, никуда не исчезал – все всегда знали, на рыбалку Гвидон едет или в бордель. Или навещает Владека. Нет-нет, Владек – муж погибшего сослуживца из Лисогорска. Они регулярно туда ездили вместе со Светозаром, отвозили подарки ребенку, помогали что-то сделать в доме. А здесь Гвидон всегда ходил со своей маленькой стаей, проводил вечера в блинной.

Дарек несколько раз возвращал разговор к вдовому Владеку из Лисогорска, так и не нашел серьезной зацепки и начал задавать вопросы наобум – «играл ли в карты, были ли резкие перепады настроения, не казалось ли, что его кто-то шантажирует?». Ответы были отрицательными, он понял, что зря теряет время, и решил откланяться. Кенжебек неожиданно проявил радушие и предложил оставить вещи и перекинуться в свободной комнате, если не хочется возвращаться в часть.

– К вам там, наверное, пристают все подряд. Я же их знаю.

– Даже Светозар пристает! – с чувством пожаловался Дарек, и этим высказыванием заставил гролара подавиться чаем.

Кенжебек выделил ему комнату, вешалку и стул.

– Я попрошу вас потом повесить мне на шею телефон в чехле и закрепить прищепку с наушником. Сделаете?

– Конечно.

Дарек сообщил Негославу, что собирается перекидываться у медведей и уходить в гаражи. Выслушал кучу предостережений и напоминание: «Лаешь дважды – да, один раз – нет. Будешь долго молчать – запеленгую и вышлю группу». После этого он наконец-то встал на лапы, хорошенько отряхнулся и распушил холку.

Медвежонок очень обрадовался и потащил его играть в догонялки. Гролар долго смотрел, как они бегают по двору, заулыбался. Пробурчал:

– Уж извините, но вы как игрушечный. Размером как лис-подросток, лапы тонкие, а уши ого. Рядом с таким перекидываться страшно, упаси Камул – вдруг случайно наступишь.

Дарек фыркнул – он и крупному волку проигрывал, а уж если попасть под лапу гролару, то мокрого места не останется. Все равно, что самокат против танка. А на замечания о размере ушей он перестал обижаться лет пятнадцать назад. Когда окончательно повзрослел.

Изящество и мнимая безобидность давали Дареку преимущество – его ушами и чепраком умилялись и оборотни, и люди. Расслаблялись, легко шли на контакт. Это помогало в работе. В силовые схватки он вступал очень редко – для этого в подразделении имелись бойцы, в случае необходимости мог вцепиться врагу в горло, а будучи на ногах, прекрасно стрелял. Травма, которую он получил три года назад, не имела отношения к размеру тела и физической силе. Зазевался, был неосторожен.

Набегавшись до легкой одышки, Дарек потащил Кенжебека к телефону. Получил наушник и направился в гаражи, обдумывая посиделки в медвежьем доме. И гролар, и полар не врали – не перехваливали беглеца и не говорили о нем ничего плохого.

«Рисковый, но надежный. Я с ним не раз дежурил. По службе никогда никаких конфликтов. А в остальное время мы не общались».

«Я его сначала боялся. И его, и всех остальных волков. Шумные, наглые, так и казалось, что сейчас прицепятся, полезут драться толпой. Потом присмотрелся, прислушался… главное – чтобы ребенок за ними нецензурные слова не повторял, а в остальном без проблем. Ой, нет, я с ними раз сильно поругался. Они Тише гранату подарили. И удивлялись, почему я кричу. Она, мол, учебная. Нашли оправдание!»

Наушник щелкнул, сбивая мысли – Дарек никак не мог решить, какую степень опасности нужно присвоить сбежавшему подозреваемому.

– Как дела? Нашел что-нибудь? – спросил Негослав.

Дарек тявкнул один раз: «Нет, ничего». И тут же зацепился за выветрившийся след на траве.

Пришлось побегать между гаражами. Вонь бензина и солярки сбивала с толку, Дарек забрел в тупик, долго обнюхивал забор из высечки, но так и не понял, есть ли на нем на самом деле нужный запах. К гаражу с машиной он вышел случайно: протиснулся в щель между двумя «ракушками», перешел дорогу и уткнулся носом в истоптанную грязь, прихваченную вчерашним морозцем и почти не раскисшую – из-за пряток в густой тени. Гвидон Вишневецкий ходил по грязи и асфальту, трогал замок гаража – скорее всего, запирал – и уронил на бетонный фундамент обертку от карамельки, удачно зацепившуюся за выступ металлического листа.