Вот же дьявол. Её влияние настолько велико, обширно и глубоко, что, когда сегодня она меня откровенно застыдила, я затолкал свою гордость куда подальше и в дальнейшем объяснился с командой целиком, чтобы ею мы и стали. По итогу это принесло успех с преимуществом в незначительные, но триумфальные пять очков. Но у этой женщины всегда только чёртова полуправда. Просто достало. И что теперь прикажите мне делать?

***

Утром того же дня.

Ты дома?

Да.

Есть разговор.

Ты в порядке?

Да. Это другое.

Так бери такси и приезжай.

Я уже.

В этот момент и раздаётся стук в дверь, а не звонок, как обычно, хотя я готов поклясться, что он функционирует. С телефоном в руке, встав с дивана, я преодолеваю путь до входной двери и, отперев её, оказываюсь лицом к лицу с Лив. На ней, наверное, ставший её универсальной одеждой серый костюм и белые кроссовки на высокой толстой подошве, а в руках находится текстильный клатч.

— Привет.

— Привет. Я войду?

— С чего вдруг такой вопрос? — как будто я могу взять и её прогнать. Это даже ни капли несерьёзно. При всём том, что сказала Брук, как бы пытаясь вправить мне мозги, неделю назад, отключить чувства не так уж и просто, и когда-нибудь она, наверное, это поймёт. Не каждый способен вычеркнуть всё вот прямо сразу же и мгновенно. Воспоминания, ощущения и надежда проживут явно дольше, чем мой скоропалительно закончившийся брак.

— Вдруг ты никого не хочешь видеть.

— Тебя в этом списке нет. Так что я весь во внимании. Только запри за собой дверь. Тебе что-нибудь налить? — я прохожу на кухню и, направляясь сразу к холодильнику, достаю из него бутылку пива, но оно, разумеется, не для Лив, а для меня. Она бросает в мою сторону странно критический взгляд, когда входит в помещение и усаживается на барный стул у разделочного островка в центре, но я просто снимаю крышку и делаю первый глоток. Всё равно хранить алкогольный целибат абсолютно незачем.

— Нет, я ничего не хочу. И ты бы тоже с этим заканчивал, ладно? Ещё нет и десяти утра.

— Ты мне не жена, чтобы указывать, — отвечаю я, садясь с другой стороны, чтобы нас разделяла столешница. Я всегда так сильно хочу видеть эту женщину и, пожалуй, просто хочу её, но мне не нужны излишние соблазны, когда она не моя. Пространство вещь хорошая.

— Ты сам захотел, чтобы я перестала ею быть.

— У меня была причина, — причина, по которой теперь мы не вместе.

— Да, я помню. Но я здесь не ради того, чтобы это ворошить.

— Тебя ведь Джейсон прислал, да? — она приехала не из-за нас. Разочарование бьёт меня буквально обухом по голове. Вследствие глупой веры, зародившейся ввиду сочетания слов в сообщениях. Как же мало мне было надо…

— Он дал тебе второй шанс, Дерек.

— И забрал его.

— С его слов я поняла всё иначе.

— Потому что они правдивы, — из-за моей ладони, ударяющей по столу, бутылка чуть подпрыгивает вверх, разбрызгивая незначительное количество пива, но в значительной степени я концентрируюсь на том, как вздрагивает Лив. Должно быть, надо контролировать себя и свои инстинктивные реакции и больше думать о том, что она, возможно, испытывает, и не испугает ли её какое-либо моё действие. Иногда она кажется мне такой уязвимой и слабой, что от желания обнять и не отпускать внутри буквально всё зудит. Но воображаемое не всегда возникает в реальности. — А моя преподнесённая тебе версия была не совсем таковой, — всегда есть две точки зрения, два мнения, и одно из них по-любому ошибочно, в то время как другое истинно, и в данной ситуации правда не на моей стороне. Я могу признать и не собираюсь отрицать тот факт, что пропустил уже больше игр, чем те две, которыми Джейсон мне угрожал, потому что хочу, чтобы меня попросили вернуться. И тренировки я по-прежнему не посещаю. И я дождался, чего хотел, когда, не выйдя на три игры, увидел два почти одинаково крупных домашних поражения со счётом 111:98 и 108:90 во встречах, состоявшихся с разницей в три дня. А уже сегодня вечером мы играем с Сакраменто Кингз, но это опять же будет без меня. Так даже лучше. Я отправлюсь на благотворительное мероприятие без спешки, суеты и накладок и приеду туда ровно к началу, а не через полтора часа, как это было бы из-за матча.

— Ты её скорректировал?

— Я просто опустил незначительные детали, — я рассказал ей всё на следующий же день в машине по пути на фотосессию, потому что Оливия смотрела трансляцию и так и не увидела меня на площадке, и даже зачем-то пыталась связаться со мной тем же вечером, но я так и не ответил. Как-то не было настроения обсуждать проблемы прямо по горячим следам. Да и впоследствии его не возникло. Так и родилось укороченное повествование без особых подробностей. А потом в процессе съёмки мы снова разругались. Хотя Лив выглядела особенно красиво, привлекательно и, я бы сказал, по-нежному воздушно, и последнее, чего мне хотелось, это возникновения конфликтной ситуации. Но я ничего дурного и не делал. Просто в какой-то момент не сдержал желание проявить заботу, видя, что она начинает выглядеть измотанной и плохо держащейся на ногах. Оливия бросила всё, устав, проголодавшись и рассердившись из-за перешедшего границы фотографа, но я всё понял, потому что иначе быть и не могло. Я уладил то, что она ушла досрочно, и выкупил тот снимок, где нас формально двое, но трое, а Лив смотрит на меня как-то особенно внимательно и без присущей ей обычной холодности, и моя рука в течение весомого по ощущениям времени касается её милого живота. — Суть от этого не сильно изменилась.

— Тогда что ты делаешь? Хочешь, чтобы перед тобой все извинились?

— Может быть, я просто наконец определился. Как ты, собственно, и хотела. Что, если Тимоти и Митчелл правы, и все остальные, когда косо смотрят на меня, тоже?

— Правы в чём?

— В том, что вы, ты и ребёнок это всё, о чём я способен думать? Всё, в чём я нуждаюсь и чего отчаянно желаю?

— И к чёрту баскетбол? Так что ли, Картер?

— Возможно, да.

— Нет, Дерек, никаких «возможно». Он ещё даже не родился, а ты что, всерьёз уже готов отказаться от того, что тебя кормит, и чем ты занимался всю свою сознательную жизнь, и без чего ты её не смыслишь?