Слышен гулкий голос наставника:

— Победа в схватке за Адалио из Великого дома Тенебро. В былые времена тебе бы причитались ещё плащ, меч и граух. Их бы позже выкупила семья побеждённого. Или же спустя пару лет, вновь вызвала тебя на схватку, чтобы отомстить. Эх, застали же времена наши деды.

Адалио хмыкнул:

— Дед рассказывал о тех временах без вашей теплоты и печали, наставник, так что здесь я с вами не соглашусь, — помедлив, он спросил. — Клинок чист, без крови. Почему Лиал не поднимается?

— Кх-м. Лиал!

Конечно же, я не могу ему ответить.

Через мгновение наставник резко произносит:

— Ваша светлость!

Темноту неба закрывает лицо Габино. Серое, с ввалившимися глазами. Мгновение он вглядывается в меня, затем с силой хлопает по щеке. Голова у меня безвольно заваливается набок. Теперь я вижу старшего наставника Глебола и Адалио. И не вижу Габино, который цедит ругательство у меня над ухом.

Улыбка сползает с лица наставника на моих глазах:

— Что?

Габино огрызается:

— Не знаю! Техника должна была использовать его огонь души, чтобы остановить удар, — обжигающе горячие пальцы ухватили меня за шею. — Сердце бьётся, но я не слышу его дыхания.

Адалио хмурится. На миг мне показалось, что темнота за светильниками шевельнулась одной из моих теней, а затем я всё же сумел сделать вдох.

Зашёлся в кашле. Лёд из тела обступал, оставляя после себя боль. Болело горло, куда ударил меч Адалио, болела грудь, словно успела отвыкнуть от воздуха. Болела щека, по которой ударил Габино.

Но он хотя бы помог мне сесть.

Глебол задумчиво проговорил:

— Он первый сын, редкая у нас птица. Может дело в этом?

Габино огрызнулся:

— С чего бы? Напротив, у него должно быть огня души на двоих. Или его Дом совсем выродился?

Теперь хотел возмутиться я. Но не сумел сказать и слова через кашель. За меня ответил наставник Глебол,

— С чего бы? Его отец Великий паладин, может быть лучший боец севера, сумевший заслужить титул Клинка ещё в молодости. Будь в их Доме больше идаров, и он бы давно начал расширять свои владения, перестав быть Малым домом.

Глебол хмыкнул:

— Как будто ты не знаешь, как легко разбавить кровь смазливым конюхом…

На этот раз я сумел выдавить из себя:

— Да как вы смеете…

И даже смог ухватить Габино за плечо, сжимая пальцы изо всех сил. Жаль, сил тех оказалось нет ничего. Габино просто встал, и моя хватка соскользнула с ткани плаща. Он же безразлично произнёс:

— С тобой похоже все в порядке. Но мне теперь ясна причина, по которой тебя сюда отправили, и я бы рекомендовал тебе пореже получать вызовы на дуэли. Похоже, с таким скудным ихором в жилах, для тебя это будет очень и очень болезненно. Моя техника опустошила тебя до дна. Глебол, моё присутствие больше не нужно. Я покину вас.

Мне оставалось лишь бессильно хрипеть ему вслед. Да и что я мог сделать? Мне даже не вызвать его на поединок. Не бывает поединков между адептами внутренних и внешних техник. Всё, что я могу — вызвать главу его Дома на поединок чести. Поединок между мной и Великим паладином меча Суавом? Год назад я не мог выиграть ни одного тренировочного поединка у отца. Что с тех пор изменилось?

Тёмное небо, которое я только что беспомощно рассматривал, не в силах сделать даже вдох, ясно говорит, что ничего. Я не способен победить даже третьего сына Великого дома, что уж говорить о его главе.

— Вставай.

Адалио протянул мне руку. Подумав, я ухватился за неё и взгромоздился на подгибающиеся ноги. Он же хмыкнул, стукнул меня по плечу, заставив покачнуться:

— Не бери в голову, Лиал. Неважно, сколько у нас в крови ихора, главное, что мы сами из себя представляем.

Я задумчиво ответил:

— Ну да, ну да.

И только через пару ударов сердца понял, что мне только что сказал Адалио и с чем я согласился. С тем, что матушка изменила отцу!

бросил с себя его руку, пихнул его в грудь, едва сумев оттолкнуть и сам чуть при этом не упав.

Адалио выпучил глаза:

— Ты чего?

Я рыкнул:

— Я Денудо. В моей крови не меньше ихора, чем в твоей. А может и больше. Денудо был Великим домом, история нашего рода восходит к первым поколениям после снисхождения Предков

Адалио усмехнулся:

— Ну да, ну да.

У меня на миг потемнело в глазах от ярости. А может быть от нахлынувшей слабости, когда я попытался шагнуть к мечу. Я не упал, но, когда пелена мути отступила, ещё раз рискнуть, наклонившись за ним, не решился. Вокруг уже не было ни наставника, ни даже слуг, которые сбежали, оставив в заснеженном парке дорогие зачарованные светильники.