Шрифт:
– Очешуеть, а у меня телефон, - выдает Коля.
– «Очешуеть»? – шиплю на мужа и по плечу его хлопаю возмущенно. Чему он мальчишек учит?
– Это не я, - руки поднимает, будто сдаваясь. – Толик при них сериал смотрел. Фантастический, ничего такого, - спотыкается о мой осуждающий взгляд. – Виноват, не уследил, - чеканит он.
– Толик? – свожу брови. – Не помню, кто это.
– Коллега, - Ник прячет взгляд. – Не важно. Потом познакомишься. Хм… То есть… вспомнишь.
Пожимаю плечами, не обращая особого внимания на растерянность мужа. Ему нелегко со мной - такой беспомощной и бесполезной.
– Ничёси, этот телефон точно не сломаю, - продолжает радоваться Коля.
– Сломаес, - ехидно младший брат тянет. – Письмо Деду Мог'озу лаботает!
– Пф, так это не Дед, а Папа Мороз работает, - фыркает старший, и хочется по попе его шлепнуть, чтобы веру в волшебство не разрушал. Но я лишь глупо улыбаюсь.
– Эй, стой! – орут оба истошно, и я вздрагиваю.
Пячусь машинально, когда в коридор выбегает крохотный йорк-терьер. На его боку висит бант, наполовину сгрызанный. «Страшный зверь» летит прямо на меня.
Ойкаю от неожиданности и, сделав еще шаг назад, упираюсь спиной в стальную грудь, что вздымается чаще и ощутимее, стоит мне прижаться плотнее. Муж выше меня, мощнее – и в его руках чувствую себя маленькой и хрупкой.
Никита проводит огромными ладонями по моей тонкой талии, усмехается, обдавая горячим дыханием макушку. Кажется, на секунду губами касается и вбирает запах моих волос. Боже, я ведь лекарствами пропитана насквозь. Ходячая аптечка, а не женщина! Но мужу все равно – он не спешит отпускать меня.
– Убежит, - орет Коля.
– Две-ель, - мчится Митя.
Ник реагирует незамедлительно, закрывает квартиру, а потом обходит меня и приседает перед щенком, перехватывая его. Треплет его по шерстке, за ушами почесывает, позволяет лизнуть руку. Муж выглядит добрым... Но что же так противно скребет внутри меня?
Пугаюсь своего голоса, когда вместо меня будто другой кто-то говорит:
– У тебя же аллергия на собак…
Глава 11
Никита
Аллергия на собак…
Неожиданно. Черт, что еще с этим Солнцевым не так? Даже находясь бес знает где, продолжает подставлять меня.
– Вернуть придется? – вздыхает Коля, заполняя неловкую паузу, и рядом со мной присаживается. С грустью проводит ручкой по светло-бежевой, покрытой коричневыми пятнами, шерсти.
– Нет! Это Дин, - топает ногой Митя.
Нагло отталкивает брата – и щенка на руки берет. Пока Дин выкручивается из слабых детских объятий, то и дело облизывая все, что под язык попадет, Митя тащит его в комнату. Коля плетется следом.
Опять ведь расплачутся оба, как после того идиотского мультика, где пес умер и в рай попал. Кто только снимает такую чушь? А мне потом полвечера Митю и Колю успокаивать пришлось. При том, что я совершенно не умею с малышней обращаться, тем более ревущей. Лучше бы пацаны с Толиком дальше сериал смотрели – меньше стресса и мне, и им…
Нет, к дьяволу конспирацию. По поводу аллергии совру что-нибудь, но сейчас…
– Все в порядке, пес остается, - кричу им вслед.
Выпрямляюсь и, развернувшись к Яре, руки в карманы складываю. Пока лихорадочно соображаю, как объяснить свое «чудесное исцеление» от аллергии, она избавляет меня от необходимости лгать.
– Опять я ошиблась, да? – нервно сипит и губки кусает. И без того красные после мороза. – Извини, одни хлопоты от меня, - печально глаза в пол устремляет.
Согласен, хлопот мне Яра добавила. И спокойствие забрала. Не знаю, как выдержу эти дни с ней под одной крышей.
В интересах дела, чтобы жена Солнцева как можно быстрее вспомнила все. Но в моих ли?
– А маме где подалок? – возмущенно вопит Митя из комнаты, а следом раздается собачий лай.
Укладываю ладонь Яре на поясницу – и подталкиваю ее вглубь квартиры. Как бы невзначай скольжу пальцами по хрупкой спинке вверх. Мне нравится ее касаться, оберегать, хоть и нельзя…
– Мама плохо себя вела, - ехидничает Коля, когда мы переступаем порог. – А правда, Папа Мороз, что маме? – прищуривается.
– Не наглейте! – отчитывает их Яра, а сама краснеет и пальчики заламывает. – Не нужно ничего, - врет, при этом взгляд скрывая.
Стеснительная, наивная, нежная… Не вяжется ее образ с тем, что Кузнецову удалось о Ярославе Солнцевой выяснить. Настолько сильная амнезия, что даже личность и характер стерла? Надо бы с врачом поговорить, выяснить детали этого странного заболевания.