– Тебе нельзя перетруждаться. Сядь, - приказываю грубовато.
– Говори, чем помочь, - сдаюсь позорно, вновь забывая, с кем я. Но Яра жестом меня останавливает.

– Мальчики! – кричит куда-то в потолок.

Коля и Митя молниеносно прибегают на ее зов. Выпрыгивают, как двое из ларца. Осматриваются деловито. Без лишних слов берут картофель, кастрюлю с водой – и принимаются за работу.

– Эй, а мне почему не сказали, что все умеете? – искренне возмущаюсь я.

Почти две недели есть им готовил сам. Как мог. Братья палец о палец не ударили, даже не предложили свою помощь. Я и не настаивал, зная, в какой семье они росли.

– Ты не спрашивал, Папа Мороз, - бросает Коля свою фирменную отмазку.

Яра подмигивает мне игриво, а сама опускается на стул и перебирает ингредиенты для салата.

Замираю на доли секунды.

Жена самого Солнцева нарезает оливье, а его дети чистят картошку на моей кухне. Как сказал бы Коля, «очешуеть»!

Если это месть, то крайне изощренная. И страдаю от нее почему-то я. Ведь эта маленькая семья так гармонично смотрится в моей квартире…

***

Спустя время в гостиной нас ждет накрытый стол. Окидываю красиво оформленные блюда взглядом и совершенно не понимаю, откуда Яра взяла все это. У меня-то и продуктов столько не было.

Маленькая ведьма. Наколдовала нам праздник.

Улыбаюсь, боковым зрением наблюдая, как Яра устраивается за столом. Важно говорит что-то Коле и Мите, поучает их. Указывает на кресла, куда тут же запрыгивают дети. Сама же Яра место на диване рядом с собой оставляет. Для меня…

Ужинаем под бессмысленные новогодние шоу, что транслирует телевидение. Смеемся над глупыми шутками, болтаем ни о чем, передаем друг другу оливье из «дефицитного» горошка.

Яра то и дело одергивает Колю, который полностью погружен в новый смартфон.

– Что я говорила? – фыркает она, но в тоне ни капли настоящей злости. – Телефон для звонков. А ты с ним не расстаешься. И обращаешься неаккуратно. Ценить нужно то, что имеешь.

Удивляюсь ее словам. Слишком уж они правильные для… Ярославы Солнцевой.

– Лазобьет опять, - нервирует брата Митя, падая прямо на пол возле елки и подзывая к себе Дина. Комната тут же заполняется радостным лаем.

– Корпус водостойкий и прочный. Не разобьет, - вклиниваюсь я в их воспитательную беседу, за что получаю толчок в бок от Яры. – И не потеряет, - намеренно ее цепляю, тешась смешной реакцией.

«А если потеряет, найдем», - добавляю мысленно… И впиваюсь взглядом в Яру, которая изображает обиду, а сама поглаживает пальчиками свой браслет. Невольно обращаю внимание на маникюр. Аккуратный, ничего лишнего, наращенного или ненатурального.

Усмехнувшись, беру Яру за руку, ближе к себе притягиваю. Секунда - и девчонка тает. Прячет улыбку, словно не заслужил я ее пока, но ладонь мою сжимает в ответ.

Казалось бы, у меня все схвачено. Но почему душу гложет чувство, будто что-то обязательно выйдет из-под контроля?

– Мы спать, - взглянув на часы, циферблат которых показывает далеко за полночь, сообщает Коля.

Отключает телефон, забирает полусонного Митю – и ведет в комнату, где я временно оборудовал для них детскую.

Временно... Как и все, связанное с ними...

Шикаю на йорк-терьера, который звонко лает и бежит за мальчишками, позвякивая медальоном на ошейнике. Завели мы себе третьего ребенка.

Нет никаких «мы»...

Даю себе виртуальную оплеуху, чтобы в чувства привести. Но здравомыслия и стойкости хватает ненадолго.

Утомленная за день, Ярослава льнет ко мне и засыпает, уложив голову на мое плечо. Сижу недвижимо, теряя счет времени. Спугнуть боюсь, разрушить все.

Впрочем, воздушному замку ничего не страшно – его и так не существует. Иллюзия, с которой придется распрощаться.

Позже…

На руках несу Яру в спальню. Укладываю на кровать прямо в одежде – пусть девчонка отдыхает. Накрываю ее одеялом, заботливо равняя уголки.

Вместо того, чтобы уйти, зачем-то приседаю напротив постели.

Рука сама тянется к милому, умиротворенному, но все еще бледному личику Яры, ведет по щеке, спускается к тонкой шее, накрывая трепещущую жилку. Застывает, пока я ловлю момент и пропускаю его через себя. Осознать пытаюсь, изучить, но все тщетно.

Чувства не поддаются анализу разума. Они лишь вырываются с корнем, когда подходит срок.

Бросаю взгляд на свой безымянный палец. Так и не снял кольцо. Даже не пытался. Какие игры я веду сам с собой?

Ярослава ворочается в постели, прижимает одеяло к груди, улыбается в полудреме. Но потом медленно поднимает ресницы. Устремляет на меня лазурные глаза, которые сейчас кажутся невероятно огромными. В глубине чистых озер почему-то плещется страх.