— Зачем мне искать, если у меня есть ты? Проведи ритуал, и дело с концом, а я поделюсь с тобой силой!

Кощей тяжело вздохнул:

— Смирись, Марья, и отступи. Ты никогда не получишь бессмертия, своими попытками ты только приближаешь свой конец. Сколько сил у тебя забрала попытка перейти Смородину? Что тебе понадобилось в Нави? После этого ты решила прийти в этот мир? Ты ошиблась со своим решением. Я говорю в последний раз: уйди и больше никогда не приближайся к этому дому, ко мне и к Василисе.

— Ненавидишь меня? — спокойно спросила Марья, снова откидываясь в кресло.

Она уже справилась с собой и теперь к ней возвращалась ее внешность, словно кто-то накладывал краску на холст мазок за мазком. Кощей устало прикрыл глаза.

— Ненависть так себе чувство: съедает слишком много сил, отнимает слишком много жизни. Да ты и сама это знаешь.

— Что же, совсем ничего ко мне не чувствуешь? — повела плечом она и обиженно надула губы.

Кощей пожал плечами.

— Разве что испытываю некоторую брезгливость, Марыся.

Марья соскочила с кресла, выставила вперед еще не успевшие принять нужный облик старушечьи руки с крючковатыми пальцами, оканчивающимися длинными острыми ногтями. Кощею показалось, что будь здесь ее материальное тело, она бы попыталась вцепиться ему в лицо. Но внезапно Моревна сделала то, чем никогда не могла похвастаться в бытность его женой: она взяла себя в руки и внешне полностью успокоилась, окончательно вернула прежний облик, и на Кощея снова смотрела не в меру прекрасная женщина. Марья подошла вплотную к столу, подалась вперед и ласково улыбнулась ему.

— Помнишь мое ласковое прозвище, — промурлыкала она. — Так и знала, что ты до сих пор не можешь меня забыть. О, поверь, я тебя тоже не забыла. Эта девчонка… Что она может знать о тебе? Что она может дать тебе? Все эти юнцы… С ними так скучно. Их хватает совсем ненадолго. Не с кем разделить… — она вздохнула, и вздох этот был настоящим. — Подумай, Кощей, я не тороплю, время еще есть. Но уже не так много.

— Исчезни из этого мира, и я не трону тебя.

Моревна усмехнулась, вытянула губы, изображая поцелуй, а потом ее образ подернулся и развеялся.

Кощей немного посидел, глядя в пространство перед собой. Потом щелкнул пальцами, и кресло, в котором сидела Марья, вспыхнуло синим пламенем и опало пеплом. Кабинет наполнился запахом гари. Взмахом руки он открыл окно и потянулся к ноутбуку. Нужно было заказать для Василисы новое.

____________________________________________

* Алконост— в русском искусстве и легендах райская птица с головой и руками девы. Пение Алконоста настолько прекрасно, что услышавший его забывает обо всём на свете. Легенда о птице Алконост перекликается с легендой о птице Сирин. В средневековых русских легендах Сирин однозначно считается райской птицей, которая иногда прилетает на землю и поет вещие песни о грядущем блаженстве, однако иногда эти песни могут оказаться вредными для человека (можно потерять рассудок). Посему в некоторых легендах Сирин приобретает отрицательное значение, так что её даже начинают считать темной птицей, посланницей подземного мира.

наш мир, 2003 год

— И последнее.

Василиса оторвалась от созерцания виднеющегося из окна кабинета куска дороги, который пугал ее даже спустя год пребывания в этом мире, и посмотрела на начальство, которое в отличие от мира за забором было родным и понятным.

Родной и понятный Баюн тем временем облизнул алым языком узкую линию черных губ и растянул их в улыбке. Кот выглядел слишком уж довольным, чего не случалось с ним ни разу за все время ее работы в Конторе, и это заставляло нервничать.

— Что ж, Василиса, краса моя ненаглядная, — обратился он прямо к ней, — ты намедни уверяла меня, что нам жизненно необходим консультант по темной магии. Так вот, я тебе такого раздобыл и даже сумел уложиться в бюджет!

Василиса потом так и сяк крутила в памяти это мгновение и пыталась вспомнить: поняла она все уже в тот момент, до того, как Баюн назвал имя, или нет, но каждый раз выходило, что поняла, угадала каким-то чутьем.

— Наш консультант уверил меня, что готов лететь сюда по первому зову. Телефончик дам. Ты что-то хочешь сказать, Мудрая?

— Кто? — дрогнувшим голосом спросила она.

Баюн предвкушающе усмехнулся.

— Единственный и неповторимый, великий и ужасный Кощей Бессмертный. Лучше найти невозможно, так что даже не пытайся предлагать иные кандидатуры. Ну что с тобой, уже бежать за нюхательными солями? Девиц он не ворует и на обед не ест, не нужно верить сплетням.

Василиса попыталась выдавить из себя хоть слово, но воздух застрял в горле. Наверное, это было к лучшему, потому что первым порывом было возразить и привести в качестве доказательства себя, но вряд ли Баюну и всем, кто сидел в его кабинете, стоило знать про их с Кощеем совместную историю. Когда же у Василисы наконец получилось вернуть себе дар речи, она не узнала свой голос.