Лемба скривил рот, передёрнул плечами: сказку он помнил, сам же и сказывал её знахаркиной дочери Яли.

Вильяра продолжила:

— Ты помнишь сказку, Лемба, значит, ты знаешь, какая опасность тебе грозит.

Кузнец кивнул, Вильяра видела, что ему всё более не по себе.

— Сула погиб ни за что, — сказал он. — Жена убила его, очнувшись от наваждения. Она не поняла, что за незнакомец валяет её по шкурам вместо любезного, и пришла в такую ярость…

Мудрая согласно склонила голову:

— Вот поэтому ты береги Аю, как больную сестру.

— Может, мне запереть её?

Вильяра чуть подумала — отмела предложение.

— Не советую. Пока я распутываю чары, обыденные заботы помогут Аю продержаться. А взаперти она скорее удавится или разобьёт себе лоб о стену. А смерть её не пойдёт впрок… Никому из нас!

Кузнец хмурился всё сильнее.

— Вильяра, ты так говоришь, будто на Аю не простой приворот, а чары родственной крови.

Мудрая криво улыбнулась:

— Ты сам это сказал, Лемба! А я скажу, что ты умён, и Стира хорошо учил тебя.

— Но это же…

— Беззаконие, наравне с живоедством.

— Вильяра, она принесла поганые чары в мой дом… Нет, ладно, я сам привёл эту погань в дом. Ну что за затмение на меня тогда нашло!?

— Запретные чары цепляют за слабину: у кого какая есть. Ты, Лемба, вовремя не похоронил Яли, вот тебя и повело на похожее личико. Так повело, что ты влез в ловушку, не думая.

Лемба молчал долго. Молчал, гонял по скулам желваки, сопел, как разъярённый рогач. Возможно, слал кому-то зов, возможно, просто переваривал известия. Наконец, переспросил, неожиданно спокойно.

— Вильяра, как ты думаешь, этот силок ставили на меня или на кого попало?

Любопытный вопрос! Мудрая сама уже им задалась, но внятного ответа не нашла.

— Я думаю, если бы твои тесть с тёщей добивались чего-то именно от тебя, они бы не исчезли из твоей жизни после свадьбы. Но может, им довольно было подсунуть тебе гнилую рыбу вместо свежего мяса?

— Сти уже больше трёх поколений не воюют с Вилья, не делят пограничные дома. А других обид, чтобы мстили, не гнушаясь беззаконием, мне на ум не идёт, — сказал Лемба.

— Мне тоже. Но я буду думать и выведывать. Пойду за зеркалом. А ты пока постарайся вспомнить вашу первую встречу с Аю.

— Чего припоминать? Споём с тобой песнь разделённой памяти, и ты сама увидишь, как было.

— Или так, — согласно кивнула Вильяра. — Когда вернусь.

[1] На наш счёт, с 6–7 и 12–13 лет.

Мудрая Вильяра закрыла глаза, а открыла их уже перед воротами дома Стекольщиков.

Никто на Голкья не работает по стеклу лучше старого мастера Арна! Смолоду видит он сны об иномирном селении, где почти не бывает снега, жители плавают между жилищами на лодках и варят прекрасное узорчатое стекло. Когда сновидец Арн смотрит глазами чужих мастеров, он знает об их ремесле всё, что знают они. А просыпаясь, припоминает и старается повторить увиденное. Зиму назад он осуществил давнюю свою мечту: выучился делать плоские, ровные стеклянные пластины и наносить на них серебро. Нет в мире более совершенных зеркал! Один у них недостаток: легко бьются, поэтому Вильяра не позарилась на новинку, а таскает в кармане старинный полированный металл. Но для Аю она раздобудет её мечту и наложит свои чары.

Вильяра стукнула кулаком в ворота, ей сразу отворили. Двое охотников, стороживших вход, поклонились мудрой и молча, почтительно вытянулись перед ней, ожидая, когда она огласит цель посещения.

— Проводите меня к Арну, — велела Вильяра. — Мастер дома?

— Дома, — ответил стадший из сторожей. — Пойдём, о мудрая Вильяра, я провожу тебя в мастерскую.

Мастер Арн был занят: сквозь длиннющую трубку выдувал пузырь из раскалённого, оранжево светящегося стекла. Двое подмастерьев сновали вокруг, помогая ему наплавлять на пузырь какие-то мелкие цветные штуковины. Любопытно, будет ли это узорчатый светильник, или мастер вновь сочиняет что-то невиданное? Судя по мимолётной досадливой гримасе, Арн не желал отвлекаться от своего дела даже ради мудрой. Вильяра приветствовала его и успокоила, что готова подождать: здесь или в гостевых покоях. Она любила смотреть на чужую работу, но слышала, что мастер терпеть не может посторонних глаз в мастерской. Что и подтвердилось.

— О мудрая Вильяра, Рунка проводит тебя в гостевые покои и распорядится, чтобы тебе подали лучшей еды. Я приду к тебе, как только закончу.

— Хорошо, я подожду, — Вильяра подпустила в голос чуточку недовольства.

— Прости, о мудрая! Если ты спешишь, я прервусь немедленно. Но мне очень жаль бросать полработы. Никто не доделает за меня, и заготовка пропадёт.

— Не бросай ничего, о почтенный Арн, я подожду в гостевых покоях. Рунка, найдётся ли у вас в доме мясной отвар и толчёная сыть?

Ожидая Арна, Вильяра успела не только пообедать, но и немного подремать, чисто для отдыха. Мастер вежливо разбудил её мысленной речью, а чуть погодя явился сам.

— Что привело тебя под своды моего дома, о мудрая Вильяра?

— Я давно не бывала у вас, мастер Арн.

— Да, о мудрая! Со времён твоего ученичества. Мы рады видеть тебя без наставника, да совьются и расплетутся перед ним щуровы тропы.

Хорошо сказал! И почтение Вильяре выказал. И намекнул, что Старшему Наритьяре здесь были не рады. Зато, рады теперь, что он отправился к щурам.