Я догадывался, что он пойдёт через дорогу на завод ЖБИ-1. Там у него были знакомые в руководстве. У него везде по району были знакомые на заводах. Ходил к ним и выпрашивал, то доски, то брезент на ковёр, то дермантин, то краску, а мы сами, то красили, то шили ковёр, то колотили щиты на стены и зашивали их матрасами.

К пяти часам вечера Георгий Григорьевич вернулся хмурый.

– Пока не получается. Не смог дозвониться, – сказал он, пряча глаза.

Я уже отошёл немного. Да и детишки меня чуть расслабили.

– Ну, ничего страшного. Авось пронесёт! – Махнул я рукой.

– А вот на это, Миша, никогда не рассчитывай. Это не наш метод, если ты причисляешь себя к… сам понимаешь, к чему и кому… Поживёшь пока тут. В тренерской на диванчике. Родителям мальчишки записку отнесут, что тебя на учёбу отправили на неделю.

Я потёр руки.

– Только не хулиганьте тут мне. Валерку с Колей гони отсюда, а то девок наведёте…

– Георгий Григорьевич…

– Всё! Знаю я вас.

После вечерней тренировки я, действительно, выгнал всех, и завалился спать, но не в тренерской, а в соседнем подвале.

ДЮСШ располагалась в цокольном этаже пятиэтажного дома и рядом с нашей дверью находился шикарный подвал с домовыми водо-канализационными коммуникациями. Там я и залёг на матрасике, повесив на клубную дверь изнутри тройную "сигнализацию".

На уроках труда мы с Афанасичем сделали несколько вариантов и добились гарантированного срабатывания ловушек. При малейшем ослаблении рычага, срабатывала пружина, бьющая ударником по капсюлю или по колокольчику.

Уснул я легко, но проснулся быстро. После сработки первой, а потом сразу двух ловушек. Через минут двадцать провернулся ключ в дверном замке подвала и скрипнула дверь. Я лежал, прикинувшись ветошью, сразу возле входа. На мне был надет самошитый балахон типа "ветошь". Даже с виду неприятный наощупь. Я рисовал красками всё лучше и лучше.

Двое прошли по подвалу, вернулись и потыкали в меня спицей. Спица, проткнув первые два слоя, последний, кольчужный, проткнуть не смогла. Тыкали аккуратно, рассчитывая на болевую реакцию, а не для того чтобы проткнуть.

Через пятнадцать минут после ухода "гостей" я спокойно спал. Утром я перебрался в спортзал, убрал свои растяжки, переоделся в местного старичка и через соседний подъезд вышел из дома.

Я понял, что за меня взялись всерьёз и если возьмут, то упакуют "по полной", либо, прогнав через "чистилище", в военный осназ, и В Афган на весь срок, либо на зону.

Хорошо, что я взял в военкомате письменную справку об отсрочке и спрятал её в укромном месте.

Я дошкандыбал до магазина, взял бутылку кефира и хлеб и побрёл обратно. Наблюдения я не обнаружил и свернул в подъезд соседнего дома. Повязав платок, надев очки, вывернув сумку и куртку, удлинив полы, я надел резиновые сапоги, вышел на улицу и пошёл на трамвайную остановку.

– Барышня? Три двенадцать, пожалуйста, – проскрипел я старческим голосом.

На том конце провода хмыкнули и сказали:

– Соединяю…

Я учился в Дальневосточном институте рыбной промышленности и хозяйства, в народе называемом Дальрыбвтуз, уже три года. И вполне себе успешно учился. То, что я не отвлекался на девочек в школе, сильно повлияло на мою успеваемость в институте.

Зато сейчас всё шло почти, как и в прошлом. Ой! В будущем… Или когда? Тогда, короче.

Попав в "свою" МА-12 и встретившись вновь с одногруппниками, я словно вернулся в свою семью. Все вернулись с "абитуры" из подшефного совхоза "Синиловский" уже сдружившиеся, а кое-кто и поссорившиеся. Я же оказался не у дел. Меня не приняли в свою "банду" Курьянов и Федько, самые шумные ребята курса. Это меня не особо расстроило. Я знал цену того "шума и пыли" для меня. В группе было достаточно других хороших ребят, с которыми можно было дружить. Но и для них я был незнакомец. И всё шло не совсем так, как раньше.

Я заново знакомился с теми людьми, которых знал раньше, но отношения с ними складывались совсем по-другому. Мне не хватало той бесшабашности и юношеской лёгкости. Я был слишком серьёзен, слишком много знал и слишком ответственно относился к учёбе.

В той жизни я много прогуливал лекций, и поэтому постоянно что-то сдавал, и пересдавал. На этой почве мы и сошлись тогда с моей будущей женой. Она помогала мне и по математике, и по английскому, взяв надо мной шефство. Сейчас же этого не требовалось и отношения между нами не заладились.

"Тогда" она обратила внимание на мои чуть коротковатые брюки, сейчас же я выглядел до безобразия прилично-фирмово, что очень нравилось другим девушкам, например Ольге Марковой, "хозяйке" читального зала и её подружкам из ДВГУ. Ольга жила в моём районе и мы часто ездили домой вместе, поэтому подружились.

В читальном зале по вечерам собирались кроме подружек Ольги ещё и друзья подружек, курсанты ДВИМУ и её брат Андрей со своими друзьями. Вечная проблема того времени – где собраться "посидеть" молодёжи, решалась отлично – в самом культурном месте, в запасниках читального зала. Мы весело, как и раньше, проводили время за лёгкой выпивкой, за умными разговорами и без пошлости. Девушки были весьма приличные, филологини третьего курса и мне с ними было очень интересно.