– Толик, ты извини. Не виноватая я… Хрен их знает, что этим кадрам надо. Я откуплюсь… Ты же знаешь, мне дома делать нечего…

– Без литра коньяка можешь не появляться! – Прорычал Толик и послал меня подальше.

Военный аэродром Кневичи встретил меня туманом.

– Ждать будем, – буркнул подполковник, оглядывая меня с головы до ног.

Из вещей у меня был самошитый рюкзак из брезента на молниях и теплая кожанка, перешитая мной из старого тулупа. Тоже на молнии.

Лётчик пнул мой рюкзак и скривился, не услышав перезвона.

– Не уж то пустой летишь? – Спросил с тоской он.

– Обижаете, товарищ командир.

– А что ж не звякает? – Спросил он, а потом продолжил шёпотом, – разведка?

– Не-е-е… – так же шёпотом сказал я.

– Да похер. Доставай.

Я вскрыл рюкзак и вынул бутылку "Плиски", вставленную в шерстяной носок.

– Грамотно, – оценил подполковник и крикнул: – Витя, а ну ка подгребай. Пассажир угощает. И фужеры захвати.

– У меня есть, – сказал я и вынул сложенные один в другой картонные стаканчики, сделанные из углов молочного пирамидального пакета. Четыре вершины – четыре стакана.

Подполковник взял один и усмехнулся.

– Грамотно… И не поставишь полный.

– А зачем полный ставить? – Спросил я.

Лётчик поднял палец вверх, сказал:

– За туман… – и выпил

Я тост его не понял, но тоже выпил.

– Витя! – Крикнул ещё раз командир бомбовоза.

– Я за рулём! – Отозвался второй пилот.

– Мы все за рулём.

– Анекдот? – Предложил я. – В тему.

– Давай

– Одному предлагают выпить, а он отказывается. Его спрашивают: "Почему?", а он говорит: "По трём причинам. Во-первых – за рулём, во-вторых – бросил, в третьих – уже выпил".

Бутылку мы уговорили быстро и скоро взлетели. Командир снова вышел в "пассажирский отсек", показав глазами и пальцами цель выхода

– Вот заметил уже… Пока, мля, не замахнёшь, хрен "добро" на вылет дают. Подглядывают они, что ли?

– Однозначно, подглядывают, – согласился я.

Глаза мои слипались.

– Ну ладно, спи, разведка. Можешь на мешки с почтой завалиться, только пристегнись к рымам, а то как-то забыли про пассажира и… Только смотри, почта грифованная.

– Да не… Я тут посижу.

– Ну смотри. Пойду, порулю.

– Задание простое, ни с чем экстремальным не связано. Обычный очень короткий контакт с объектом в очень людном месте. Документы и легенда Британская. Объект – англичанин.

– Так может без "вливания" обойдёмся? – Спросил я.

– А может, без "может" обойдёмся? – Спросил инструктор – молодой парень лет тридцати пяти.

Две недели меня пичкали "периферией", побочными сведениями, для подкрепления легенды. Две недели пичкали "химией" и облучали в резонаторах для закрепления реакций. Через месяц меня выпускали.

Я понимал, почему нельзя обойтись без матриц. Задание не ограничивалось "обычным" контактом. После контакта включалась первая матрица и моё сознание должно было отключиться. Должно было…

Сингапур встретил ливнем. Громыхал гром, сверкали молнии, по взлётной полосе текли красноватые водяные потоки. Однако, пока ждали автобус, дождь прекратился и тучи, озаряемые всполохами, улетели в сторону Куала-Лумпура. Привычная прохлада порадовала. В самолёте стояла жуткая жара.

Четырёх часовой перелёт из Австралии вымотал. Ох уж эти мне Австралийские авиалинии! В нашем "Аэрофлоте" и то лучше. Я заметил, что сочетание "наш аэрофлот" промелькнуло, как бы в тумане. Это работали первичные блокировки, слегка "отжатые" моим сознанием.

Я переключил внимание на периферийные реакции и вошёл в аэропорт вполне себе британцем. "Я сам себе матрица"… – подумал я.

– Господа, прошу вас быть внимательными. Аэропорт Сингапура один из самых крупных в мире. Все двигаемся строго за мной, – сказала гид. – Шатл ожидает на площадке двадцать семь. При посадке просьба предъявлять жетоны нашей туристической компании. До отхода шатла тридцать минут.

В шатле, как и в аэропорту работал кондиционер, и перепад температуры я почувствовал только на выходе из автобуса. Тридцать пять в тени… Это цветочки. Прохладно после дождичка. Периферия с задачей справлялась: потоотделение отключено, тепловые рецепторы отрегулированы на плюс тридцать пять. Полёт нормальный.