Префект удовлетворённо кивнул.

– Хорошо. Теперь пойдём к проконсулу, – он вновь оглядел декуриона. – М-да… Видок у тебя, конечно, ещё тот… Ну, ладно, чего уж теперь. Пошли!

Он отодвинул портьеру, за которой оказалась массивная дверь с позолоченной ручкой в виде головы льва, держащего в пасти кольцо, и осторожно потянул на себя створку.

– Ты позволишь, проконсул?

Ответом ему был звонкий собачий лай.

– Фу, Амата! – раздался за дверью густой, чуть хрипловатый голос. – Фу! На место!.. Входи, Маний!

Легат и проконсул Африки, сенатор Публий Корнелий Долабелла оказался грузным мужчиной лет сорока, с короткими и редкими, чуть седоватыми волосами на массивной круглой голове, посаженной на короткую шею. Широкое лицо его было обрамлено аккуратно постриженной рыжеватой бородкой. Слегка приподнятые уголки пухлых губ придавали лицу проконсула нестрогое, немного даже ироничное выражение. Этому же способствовали и короткие морщинки, лучиками разбегающиеся от внешних уголков глаз.

Долабелла, облачённый в вызывающе роскошный плащ-палудаментум – тончайшей мутинской шерсти, пурпурный, с массивной золотой застёжкой на левом плече, – сидел в кресле с высокой спинкой и специальной подставкой для ног и держал на коленях развёрнутый книжный свиток.

– Фу, Амата! – ещё раз сказал проконсул. – Свои. На место!

Белая поджарая узкомордая Амата, недовольно ворча, отошла от Саксума и Карзиана, остановившихся на пороге, и, покрутившись, улеглась у ног хозяина.

– Это – Симон Саксум, проконсул, – негромко сказал префект, делая жест в сторону декуриона. – Я тебе докладывал.

– Да-да, – сказал сенатор, откладывая свиток на маленький, инкрустированный слоновой костью, столик. – Я помню. Проходи, Маний, присаживайся… И ты… э-э… Симон, тоже.

Маний Карзиан прошёл в комнату, взял стоявший у стены стул и, развернув его, сел к проконсулу лицом. Саксум, оглядевшись, сделал два шага и осторожно опустился на краешек широкой кушетки. Он чувствовал себя неуютно под взглядом сенатора, который с неприкрытым любопытством разглядывал его.

– Э-э… Симон… – начал Долабелла, вдоволь насмотревшись на декуриона. – Префект доложил мне о твоих подвигах… И на Пагиде. И под… э-э… Тубуском… Ты – храбрый воин. И умелый… И ты пролил свою кровь за… э-э… императора. Мы ценим это… Кстати, как твоя рука?

Саксум откашлялся.

– Лучше. Гораздо лучше. Уже почти не болит.

Долабелла покивал.

– Лихорадка тоже… э-э… я надеюсь, тебя больше не мучит?

– Да… Тоже… Благодарю тебя, проконсул.

Долабелла улыбнулся.

– Не за что. Забота командира о своих… э-э… солдатах есть его первейший долг. Не так ли, Маний?

Трибун невнимательно кивнул, он, не отрываясь, смотрел на декуриона.

– Скажи, Симон, – продолжал тем временем проконсул. – Ты ведь, кажется, родом из… э-э… Палестины?

– Да, – подтвердил Саксум. – Из Галилаи.

– У тебя там остались родственники?

– Родители, – сказал Саксум. – И две сестры. Младшие… И старший брат. Андреас… Но он уже отдельно живёт, – подумав, добавил он.

– Андреас? – тут же откликнулся Маний Карзиан. – Почему греческое имя? Твой отец – грек?

– Нет, – покачал головой Саксум. – Просто у нас там много выходцев из Македонии живёт. Стадиях в десяти от нашей деревни у них целая община… Андреас-македонец был из этой общины. Он был учителем. Это он научил грамоте моего отца… Он умер незадолго до того, как у отца родился первенец… А старший сын Андреаса-македонца, Николас, учил уже нас с братом. И грамоте, и романскому, и греческому…

– Милас эллиника? – сейчас же спросил Маний.

– Э-э… милао лиго эллиника, – с трудом вспомнил декурион. – Я лучше читаю, чем говорю.

– Похвально… Похвально… – покивал проконсул. – Не так часто приходится видеть столь образованного легионера… Твой отец – мудрый человек, коль он учит своих детей грамоте и языкам. Я надеюсь, он в добром здравии?

– Прошлым летом всё было в порядке.

– А твоя… э-э… матушка?

– С ней тоже всё было хорошо. Благодарю тебя, проконсул.

– Ты скучаешь по своим родным?

– Пожалуй, да.

– Как часто ты… э-э… думаешь о них?

– Думаю… – сказал Саксум. – Не так часто.

– Но ты бы хотел к ним вернуться?

Декурион повёл плечом.

– Хотел бы… Конечно… Но не сейчас. Мне надо заработать денег… Достаточно денег, чтобы завести своё хозяйство. Купить лодку… Чтоб можно было жениться… Ну и там… – он замолчал.

– Хорошо… Хорошо… – задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику Долабелла. – А скажи… э-э… Симон, – опять обратился он к декуриону, – кто убил твоего младшего брата?