Шрифт:
На пути к ректорскому кабинету я еще не знала что именно скажу, и какого результата хочу добиться. Бодро шагая по коридорам, я старательно отгоняла мысли, что использую Еву как повод для встречи. Ведь это не так!
Меня и правда волновали безопасность подруги и ее комфорт. Насколько я знаю, она не была в своей комнате со вчерашнего вечера. Не уверена, что ей хочется туда возвращаться.
А еще… меня волновал Торнвуд. Субботний день он имел полное право посвятить своим личным делам, но к счастью, не сделал этого. Я нашла его в кабинете, разбирающим документы на рабочем столе.
— Добрый день, леди Торнвуд, — поздоровался он, с трудом отрываясь от бумаг. — Что привело вас сюда?
— Добрый. Я хотела просить об услуге.
К столу приблизилась осторожно, неуверенными шагами. В этом не было необходимости. Мне просто хотелось быть немного ближе, и Торнвуд удивленно приподнял бровь.
— У меня не так много времени. Рассказывайте, Лира. Я постараюсь помочь.
Он отложил документы на край стола, и я почувствовала себя увереннее.
— Можно ли переселиться в другую комнату до конца года? — издалека начала я.
— Вы поссорились с леди Кроули? — озабоченно спросил он.
— Нет. Я интересуюсь не для себя.
Торнвуд откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди.
— Почему же студентка, ради которой вы здесь, не попросит за себя сама? Вы уверены, что не оказываете медвежью услугу?
Меньше всего я ожидала такой реакции. Разве он сам не любитель принимать решения за других?
— Неожиданно слышать подобный вопрос от вас.
— Ближе к делу…
— Лорд Торнвуд, вы не ответили. Так можно или нельзя?
— В академии ограниченное число комнат. Прецедентов еще не было. Основание должно быть достаточным и очень весомым.
Он серьезно смотрел мне в глаза, и я отвела взгляд. Причина Евы казалась мне уважительной. А еще она была моей подругой, и поэтому я переживала за нее. Сочтет ли ректор это важным? Можно ли рассказать ему о случившемся? Вряд ли Ева обрадуется, узнав, что ректору все известно.
— Можно ведь придумать причину самим? — осторожно предложила я.
Глаза Торнвуда опасно сузились.
— Я должен знать для кого вы это затеяли и зачем.
— Однажды вы попросили, чтобы я доверилась вам. Я сделала это, — его взгляд оставался напряженным, и я чуть подалась вперед. — Моя очередь спрашивать. Вы можете довериться мне?
— В последний раз ваш ответ прозвучал примерно как “не настолько, чтобы и правда выходить за вас замуж”, - он невесело усмехнулся краем рта, и я возмущенно вскинулась.
— Тогда вопрос был другим!
— Суть одна.
— Нет же! По крайней мере, я не предлагаю вам переспать до конца недели! — нервно воскликнула я. Лицо Торнвуда вытянулось от удивления.
— Я не стал бы предлагать подобное…
— Что еще мне было думать? Вы сами сказали, что это не любовь. Тогда зачем?
— Что, по вашему, мне стоило сказать девушке, пришедшей в ужас от одной только мысли, что кто-то может быть в нее влюблен, — фыркнул Торнвуд, и я смущенно отвела взгляд:
— Правду.
Глава 56.
— Требуете правду? А уверены, что готовы её принять? — он пристально вглядывался в мое лицо, а затем устало вздохнул. — Конкретнее, леди Торнвуд. Кого именно вы хотите переселить?
Какой бы ни была правда, я хотела ее услышать! Но по тому как ректор посматривал на наручные часы, поняла, что времени осталось немного, и не стала настаивать. По крайней мере сейчас.
— Еву Освальд и Ясмину, — добавила я просьбу после небольшой паузы. — Основание, пожалуйста, придумайте сами! Легенды вам хорошо удаются, — я хмыкнула, маскируя смешок.
— Чтобы создать легенду, нужно знать для чего это нужно. С какой целью?
— Скажем так, Ясмина обидела Еву, — уклончиво ответила я. — И мне бы не хотелось, чтобы это повторилось.
— Насколько серьезно? — уточнил Торнвуд.
— Достаточно серьезно, чтобы в дальнейшем совместное проживание стало обоюдно неприятным.
— И почему же я узнаю об этом от вас?
— Возможно, потому что Ева не хочет впутывать в это ректорат?
— То есть привлечь меня к решению проблемы — лично ваша инициатива? — он весело усмехнулся. — Хорошо, я понял.
— Вы поможете?
— Чем смогу, — его улыбка была обнадеживающей и заразительной.
Я стояла у ректорского стола, ощущая досаду от того, что наше время на исходе. Разговор был окончен, но почему-то мне совсем не хотелось уходить. Чувствует ли он то же самое? Мы молча смотрели друг на друга, и тишина между нами больше не звенела. Не знаю сколько бы это продолжалось, если бы Торнвуд не сказал: