Кракен подозрительно сощурил глаза, но более спрашивать не стал. Скрестив на груди руки, он откинулся на поверхность, широко зевнув. И вот одна секунда, как он уже спит. И как ему только это небо не мешает? Поражаюсь его способности засыпать по одному щелчку.

Вот только я спать не хочу. И мне скучно.

Подобравшись на четвереньках ближе, я взглянула в спящее лицо Кракена, вновь ловя себя на мысли, что он привлекательный. Странно, еще пару дней назад его внешность не казалась мне такой. Или я сама себе навязала эти мысли, находясь всё это время с ним рядом?

Хочется сделать что-то нехорошее. Странное чувство…Что ж, заплету ему тонкие косички. Пусть помучается, когда будет расплетать.

За пять дней до распечатывания

— Эолин, ваша дочь, пускай и старшая среди детей, но ни в коем образе не по интеллекту.

Мама спрятала смех в кулачок, когда я смерила их обоих недовольным взглядом.

— Она в душе вечное дитя. И я не думаю, что это плохо.

— Спасибо, мама.

— Кракен, ты так и не вспомнил своё настоящее имя? — несколько обеспокоенно спросила она, и я последовала её примеру. Не называть же его на людях Кракеном, в самом деле.

— Нет, — в ответе не было ни грусти, ни задумчивости, но мужчина, как мне показалось, понял наш немой вопрос. — Мне нужно новое имя.

— Есть ли пожелания? — мама мягко улыбнулась.

— Нет, — отчего-то Кракен посмотрел на меня, — какое имя мне подходит?

— Ты у меня спрашиваешь?

— Да. Ты же меня со стороны видишь.

Подобное доверие меня сильно ошарашило. Впрочем, навряд ли мужчина серьезно понимал важность подобного. Но имя ему необходимо соответствующее. Новое имя, символизирующее его жизнь и описывающее его суть. Когда я смотрю на Кракена, первое, что появляется в моей голове, это море, бедствие, сила…Я помню одно имя, что в переводе с древнего языка означало силу…И это имя…

— Леннарт.

С минуту Кракен молчал, будто бы смакуя имя во рту. А после вдруг согласно кивнул.

За три дня до распечатывания

— Эй, Леннарт, а ты бы женился на мне?

— Нет.

— Ответил, как отрезал. И почему?

— За тобой ни три, ни пять, ни десять мужей не уследят. Мне не нужны проблемы, я хочу спокойной жизни.

Я наигранно и обиженно надула губы, направляя свой кулак в мужской бок. Но Кракен и глазом не повел. Вместо этого он вдруг совершенно серьезно спросил:

— Что ты будешь делать, когда вернешься?

— Не знаю, — ответила я совершенно честно, — доведу тебя до Северной Империи, а там, как получится. Напутешествовалась уже. Я когда-то грифонов и гиппогрифов разводила, быть может, стоит вернуться к этому занятию. Может, начать выращивать редкие цветы? Хочу попробовать что-то новое.

— Про грифонов верю. Но цветы у тебя засохнут через три дня.

— Спасибо за веру.

— Значит, ты вернешься домой?

— Да, тут мне делать уже нечего.

— Но тебя может кто-то ждать наверху.

— Двадцать лет все же прошло…У них своя жизнь, у меня будет своя.

— Но ты выглядишь грустной, когда говоришь об этом.

Обогнав меня, Леннарт встал впереди, заслоняя дорогу. Я аккуратно подняла на него голову, понимая, что он, безусловно, прав. Для меня минуло всего двадцать дней, мне не так-то просто забыть всё, что было…Я попыталась улыбнуться, но, судя по тому, как скривилось лицо Кракена, у меня вышло плохо.

— У меня свои заботы появятся, — отмахнулась я, наконец, — к тому же, придется вводить малыша Леннарта в новую жизнь.

— Я в неё войду быстрее, чем ты сама.

— Ну, это мы ещё посмотрим.

— Эфи, я благодарен тебе за веру в меня, за новое имя, за твою помощь, и именно поэтому и я желаю тебе счастливой жизни. Если ты будешь по кому-то невыносимо скучать, я принесу тебе его.

— Принесешь? — я громко рассмеялась, представляя в голове эту несуразную картинку. И, чем больше я представляла, тем громче смеялась. Когда же я вытерла выступающие от смеха слезы и посмотрела на мужчину, то заметила, что ласково улыбается и он сам.

— Смех тебе к лицу, Эфи. Он красит тебя больше, чем грусть.

— Значит, Мирас и в самом деле наш предок…

— Верно. Тот сын, которому достались все камни, был отцом моему деду, — ответила мама, не сводя глаз с впервые поменявшего цвет неба, — я не помню дедушку, но знаю, что он не желал власти. Ни он, ни мой отец не могли управлять камнями, но и держать их при себе не желали. Во время постоянных в то время войн камни растерялись…Но в итоге пришли к тебе. Плохо ли это или же хорошо, но в тебе особо сильна кровь Мираса.