— Мы пробовали, но ничего не нашли, — держал ответ его сын.

— Ясно. Значит это скрыто от вас, — понял Арес, отчетливо помня, что именно тут, посередь этих лесов он видел далеко под землей то, что он ищет.

— Отец, я так и не понял, зачем мы пришли сюда? Хорошей битвы тут не найти, местных богов даже я со Скироном можем одолеть, а для тебя с твоей силой и подавно. Так зачем мы здесь?

— Ты это узнаешь только тогда, когда я сочту это нужным, — пригрозил Арес, не желая рассказывать причины такого далёкого путешествия. Невольно бог войны вспомнил одну из тех бесчисленных битв, на которых он проливал кровь смертных и бессмертных. И на одной из этих битв Арес, закалывая очередного бога, услышал от него мольбу о милосердии, в обмен на знание об очень могущественном орудии, которое, как он говорил, является порождением самой тьмы и огня. Арес тогда лишь усмехнулся и быстро согласился на сделку. На что тот божок рассказал, что там, средь джунглей, где не ступала нога грека, под вечной охраной томится это самое орудие, которое спрятано от глаз смертных. Бог войны тогда лишь с усмешкой спросил, почему же вы не взяли его с собой, и, подняв противника за шею, пронзил его грудь своей рукой, вырвал его сердце, и кинул его на землю. Но ни тогда, ни сейчас он не мог и подумать, что будет спустя века стоять там, куда и указывал это бог, и будет искать то о, чем он и поведал, преследуя желание отомстить тем, кто когда-то предал его.

— Выступаем завтра на рассвете, — решил Арес. — Готовьтесь к битве, здешние боги ничто по сравнению со мной, но, набросившись на вас все вместе, они убьют вас, и знайте, второй раз к Аиду я не спущусь, — пригрозил олимпиец.

— Да, отец, — сказал его сын, и второй полубог также часто закивал.

— В таком случае, пошли прочь, — произнес бог, и Деймос вместе со Скироном вышли из палатки. Арес же вновь образовал из воздуха на этот раз длинное копье с деревянным древком и сложным серебряным наконечником, в котором словно сплелись десятки змей, средь которых отчётливо проглядывала острая позолоченная игла.

— Готовься, Кронос, бог войны не бежит от битвы, — проговорил он, встав из-за стола, и ударил по земле своим копьем. Тут же она разверзлась, и бог войны исчез во тьме.

******

— И что это, чтоб тебя?! — орал Тим на худощавого римлянина в серой тунике, привязанного к одной из колонн храма, в котором и находилась вся троица, при этом парень размахивал перед его лицом мечом.

— Тима, отпусти его! Он ничего не сделал! — говорила сестра.

— Нет! Я не отпущу его, пока не получу ответы. Хватит с меня этой чехарды! Отвечай, что это было!

— Это было то, что вы просили, — блеял от страха римлянин.

— Я не просил каких — то видений. Что это вообще было? Ложь? Лика, ты хоть что — то поняла из того, что видела?

— Ничего, — ответила она.

— А ты, Анна?

— Я тоже, — чуть потупившись, кивнула та. — Но это не повод убивать человека!

Но Тим ее не слушал.

— Вот видишь! Твои ответы нам не подходят. Давай понятнее! Кто сделал этот камень?! Как нам вернуться в свое время?!

— Я сделал, что вы просили. Вы просили узнать, что за сила этот ваш камень, и почему он не дает вам вернуться домой, и вот что ниспослали мне боги на ваш вопрос.

— Хватит юлить, Оракул недоделанный, с чего бы мне верить тебе? Судя по всему, Арес-то не доверяет таким, как ты, а он, чтоб его, бог!

— Арес — бог войны, вряд ли он хоть кому-то доверяет, — заметила Лика.

— Не лезь, — шикнул на нее Тим, чуть отойдя от пленного, и немного погодя спросил: «Это была правда?»

— Что? — не понял пленный.

— То, что ты нам показал, боги, битвы, война, это правда?

— Да, — проговорил жрец.

— Да! Да! Гребаное «да»! — проорал Тим, и, подойдя к первому попавшемуся деревянному столу с подношениями, опрокинул его, отчего фрукты, мясо и золотые кубки разлетелись по полу.

— Тима, что ты делаешь?! — воскликнула сестра.

— Что?! А то! Меня чуть не убили, мы, как я понял, попали под одну из атак самого бога, а теперь он мне показал видения о Зевсе, каком — то полубоге и об Аресе! Как это связанно с камнем!? Как это связано с нашими перемещениями? Так что, это получается, это не простая случайность, а вмешательство богов?! А дальше что, зеленые человечки с планеты Вулкан?! Хватит уже с меня!

— Тима, успокойся! — обхватила его двумя руками Анна.

— Успокоиться?! Да вы что, не понимаете? Если это правда… — тут Тим замолчал, вспомнив о том, что произошло, когда он оказался у порога храма Майя. Тот ужас перед чем-то темным и неведомым для него вновь сковал разум Тимофея. Но внезапно он, как появился, так и исчез. — Если это правда, тогда во что теперь верить? В Зевса, Перуна или Турук Макто? Греческие, славянские, китайские боги! Что дальше!? Нет, я серьёзно. Что дальше?! Куда еще нас занесет вот это? — ударил кулаком по столу Тим, и со всей силой швырнул камень в стену. Внезапно храм затрясся, а с потолка посыпалась пыль.

— Доигрался, Тима! — теперь уже сестра орала на него. — Не хватало того, что ты чуть не умер от яда паука, а теперь еще и решил богов разгневать!?!

— Я не виноват! — сказал Тим, и тут Оракула затрясло. Несмотря на то, что он был крепко связан верёвками, он пытался вырваться, отчего веревки очень быстро стали красными от крови, вместе с колонной за его спиной.

— Что с ним?! — закричала Лика.

— Похоже на припадок, — вскрикнула Анна. Внезапно Оракул, как он сам себя назвал при первой встрече Тима, Лики, и Анны с ним, когда они после перемещения оказались у подножия его храма, перестал дёргаться, и его голова упала, а изо рта стала капать пена. Но на этом странности не закончились. Внезапно с шеи Оракула на землю упал какой — то странный амулет, разнеся по всему трясущемуся храму громкий звон, похожий на звон камертона.

— Так, а это что? — застыл с выпученными глазами Тим, а позже взял в руки амулет. На нем в медной оправе виднелся какой — то кусочек старого дерева, скрепленного скобками из всё той же меди. Внезапно амулет ожил и, опираясь на свои концы, быстро вырвался из руки Тима и стал скакать по нему, закованному в комбинезон будущего.

— А-а-а!!! Снимите его с меня! Снимите! — заорал он, сильно тряся правой рукой, одновременно ударяя по ней левой. Но амулет ловко уворачиваясь от ударов и даже не думал падать на землю.