Ульрих жадно оглядывал стаю, окружившую их плотным кольцом. Он пытался уловить в их глазах злобу и ненависть, что раздирали его собственную грудную клетку, но видел лишь бессилие, страх и обречённость. Заметив в толпе оборотней Джона, он направился прямо к нему, пока гнев не поднялся по всему телу ядовитой волной.

– Где Иван? – рявкнул он.

– Зашёл к Кэтрин потолковать о чём-то, – хмуро ответил тот, поглядывая ему за спину. – Но думаю, что они тоже идут сюда.

Ульрих обернулся и заметил в конце улицы знакомый силуэт наставника, который неторопливо приближался к месту сбора. Кое-как протиснувшись сквозь толпу, Ульрих подлетел к Ивану.

Тот явно слышал тихие шепотки, что пробивались сквозь крики скорби убитой горем матери, а потому, заметив взбешённый взгляд молодого оборотня, сразу понял, в чём дело, и расправил плечи.

– Что ты хочешь узнать? – негромко спросил он.

– Договор гильдии с ликантами, – прорычал Ульрих. – Расскажи мне всё.

3 года спустя

– Улль?

Оливия никак не могла поверить, что действительно видит его. Взгляд хаотично скользил по родному лицу, словно искал подвох в знакомых чертах. Его голубые глаза смотрели с нежностью, пусть и омрачённой болью долгой разлуки. Светлые непослушные волосы, слегка вьющиеся на концах, стали чуть длиннее и обрамляли широкие скулы, а уголки губ подрагивали, готовые растянуться в улыбке. Но перемены всё же коснулись внешности Ульриха, добавив упрямую складку между бровей и жёсткую щетину на щеках, которых так хотелось коснуться.

Он был рядом, когда она очнулась, сидел у постели, встревоженно наблюдая за ней, и, когда она потянулась вперёд, поймал её руку, осторожно придерживая и помогая присесть. Оливия судорожно сжимала его ладонь, словно Ульрих в любой момент мог раствориться. Но с каждой минутой приходило осознание – ошибки быть не может, разум не играет с ней, выдавая сон за реальность. Улль жив. Её Улль действительно жив.

Аккуратно заправив непослушный локон за ухо, он ласково провёл костяшками пальцев по её скуле и прошептал:

– Как же я скучал.

Нервные мурашки покрыли израненную ветками и камнями кожу, стоило услышать его хриплый голос, и Оливия тут же громко всхлипнула, сжимая веки. Не удержавшись, она порывисто обняла его и на секунду замерла, чувствуя, как напряглось его тело, но тут же тихо выдохнула, когда тёплые руки обвили её талию в ответ. Уткнувшись носом в шею Ульриха, Оливия ожидала почувствовать привычный аромат хвои и дождя, но вместо этого лёгкие обожгло терпким запахом золы и металла – запахом оборотня.

Холодок осознания скользнул по позвонкам, и Оливия вскинула голову, встречаясь с бушующим морем родных глаз, в которых читалось сожаление. Сотни вопросов роились в голове, сбивая друг друга, пока она нервно кусала губы, не решаясь задать хоть один. Только сердце рвалось из груди загнанной птицей: он снова рядом.

– Не могу поверить, – дрожащим голосом пробормотала Оливия, обхватывая его лицо ладонями. – Ты же ведь…

– Тсс! – Ульрих накрыл её руки своими, неотрывно глядя, как слёзы катятся по щекам. – Я всё расскажу. Ты только успокойся, не могу видеть, как ты плачешь.

– Не можешь? – Блестящие серые глаза были полны недоумения. – Я три года оплакивала тебя! Считала мёртвым! А ты не можешь?

– Прости, я…

– Я похоронила тебя! Видела твоё тело, лежащее на всеобщее обозрение гильдии. И это ты не можешь? – воскликнула она, порывисто подскакивая на кровати.

– Прошу, успокойся. – Ульрих попытался обнять ее, но Оливия в отчаянии откинула его руку и тут же ударила кулаком в грудь.

– Три года, Улль! Три! И за всё это время ты даже не сообщил, что жив!

– Выслушай меня. Всё не так просто. – Ульрих перехватил очередной удар и притянул Оливию к себе, кутая в объятиях, пока она не перестала сопротивляться. Всё её тело била мелкая дрожь, пальцы так крепко сжимали футболку на груди, что он готовился вот-вот услышать треск рвущейся ткани.

Мягко поглаживая её по спине, Ульрих осторожно прижался губами к её виску, вдохнул аромат волос и прикрыл глаза. Оливия, как всегда, пахла ромашкой, навевая воспоминания о детстве и их любимом месте у озера. Он мог бы просидеть так весь день, баюкая её в своих руках, но магия момента рассеялась, стоило Оливии отстраниться.

Напряжённая тишина окутала комнату. Чувствуя, как растёт пропасть между ними, Улль поднялся с кровати.

– Я принесу тебе попить, и мы поговорим спокойно, хорошо? – Уловив лёгкий кивок со стороны отрешённой Оливии, он быстро вышел за дверь, стискивая зубы до скрежета.

Внутри бушевал ураган. Нет, Иван всё-таки был прав, как бы Ульрих ни гнал от себя эту мысль. Он не был готов вновь увидеть Оливию, почувствовать тёплую кожу под пальцами, вглядываться в грозовые облака глаз, хотя и мечтал об этом каждый чёртов день все эти три года.