– Я никогда не пойду против гильдии, и ты это знаешь, – грубо одёрнула его Оливия, складывая руки на груди.

– Знаю, поэтому и не прошу ничего, что касалось бы охотников. Мои планы относятся только к ликантам и их дальнейшей судьбе.

– И как я могу помочь вашей… стае?

– Сначала ты должна это увидеть сама.

– Увидеть что?

– Как на самом деле живут ликанты с таким вожаком как Джакоб. – Ульрих прошёл вдоль берега, по пояс скрываясь в камышах и осоке, и наклонился, подтягивая что-то ближе к себе.

– Лодка? – хмыкнула Оливия, удивлённо глядя, как он стаскивает небольшое каноэ в воду. – У волков есть лодки?

– Ну, ходить по воде мы ещё не научились, – улыбнулся он, подавая ей руку, и запоздало заметил, как побелело её лицо от этого уничтожающего «мы».

– Я не очень доверяю такому средству передвижения, – испуганно прошептала она, когда каноэ слегка покачнулось, стоило поставить в него ногу.

– Не волнуйся. – Ульрих залез следом и оттолкнулся веслом от берега. – Тут неглубоко.

– О, ну это, конечно, вселяет уверенность, – едко парировала она, цепляясь за борта.

Детские воспоминания о неудачной попытке научиться плавать, чуть не стоившей ей жизни, так некстати пронеслись перед глазами, и Оливия зажмурилась. Казалось, стоит только пошевелиться, как хлипкая лодка перевернётся, и течение обязательно утянет на дно.

– Поверь, идти пешком через скальные массивы и болото тебе захочется ещё меньше, – ласково заметил Ульрих и активно заработал вёслами.

Плеск воды убаюкивал, солнечные блики слепили глаза, успокаивая мысли. Молодая, но уже вовсю набирающая сочность зелень так красиво обрамляла берега, что Оливия невольно залюбовалась. Она никогда не бывала так далеко за стеной, а мир в её пределах не отличался разнообразием.

Серые бетонные заборы, увенчанные колючей проволокой, чернота асфальтового покрытия, жёлтые кляксы от разметки на плацу, расцветающие бензиновыми пятнами во время дождя, – вот всё, что ежедневно видела Оливия, несмотря на удалённость владений гильдии от города. Даже возле озера, где они с Ульрихом так любили проводить время детьми, были видны коптящие небо трубы заводов.

День обещал быть погожим, разливая в воздухе приятное тепло, и Оливия вдруг поняла, что хотела бы подольше оставаться в этом чарующем состоянии тишины и спокойствия. Взгляд то и дело возвращался к налегающему на вёсла Ульриху. Она невольно следила за тем, как перекатываются мышцы под тонкой футболкой, но стоило ему поднять голову, как она тут же отвела глаза, чувствуя, как кожа на щеках начинает предательски гореть.

Наконец каноэ причалило к берегу. Ульрих первым выбрался из лодки и принялся привязывать её у небольшого причала, доски которого наполовину прогнили и не внушали доверия. Оливия скептически осмотрела заросли камыша, пытаясь разглядеть отмель в мутной воде, как вдруг Ульрих подхватил её на руки. Машинально ухватившись за его шею, она хотела было запротестовать, но он уже опустил её на землю.

– Спасибо, – выдавила Оливия, стараясь успокоить сбившееся дыхание, а Ульрих лишь усмехнулся и утянул её за собой вверх по тропинке.

Идти пришлось недолго. Вскоре из-за деревьев показался строгий забор из колючей проволоки, украшенный предупреждающими табличками.

– Это резервация? – Оливия оглядела покосившиеся ржавые ворота, стоявшие приоткрытыми, пропуская на территорию ликантов всех желающих.

– Да, – глухо ответил Ульрих, сдвинув брови, но с каждым шагом его лицо светлело, а уголки губ приподнимались, готовые вот-вот растянуться в улыбке.

Однако Оливия оказалась не готова разделить с ним радость от увиденного. Оглядывая ветхие хижины оборотней, она то и дело ловила себя на мысли, что находится среди декораций странного фильма. Среди домов бегали и резвились полуголые чумазые дети. Те, что постарше, видимо, уже научились обращаться, а потому гонялись за малышнёй в волчьем обличье, периодически принимая человеческий вид и сверкая голыми телами. На них покрикивали волчицы, одетые в пёстрые платья, больше напоминавшие халаты. Они все стирали бельё в большом корыте, сталкиваясь локтями, бранясь и тут же хохоча.

Возле одного из домишек Оливия заметила ворох грязной одежды, который вдруг зашевелился и поднял голову, превращаясь в сморщенного старика. Он дремал на солнышке, развалившись в кресле-качалке и спрятав руки и ноги в безразмерный балахон, сшитый из разных лоскутов.

Засмотревшись на ликанта, Лив сделала шаг вперёд, но нога вдруг скользнула в чём-то мягком, так что она едва не потеряла равновесие, если бы Ульрих вовремя не придержал её за локоть. Взглянув вниз, Оливия невольно поморщилась, осознав, что земля усыпана мусором и пищевыми отходами.

– Ах, Ульрих! Как давно ты к нам не заглядывал, есть новости? – с крыльца одного из домов подскочил коренастый ликант и направился к ним.

– Здравствуй, Джон, – кивнул Ульрих.

Несколько десятков оборотней, услышав знакомое имя, тут же окружили парочку, доброжелательно улыбаясь. Мужчины подходили пожать руку Ульриху и ободряюще похлопать по спине, женщины же держались более скромно, выражая свою радость словами.

Оливия внимательно слушала, пытаясь вникнуть в суть их разговоров, но Ульрих вдруг прервал их, сетуя на занятость, и потянул её за собой.