Грозные шпили особняка острыми пиками пронзали небо. Серый камень потемнел от дождя, превращая и без того неприветливое здание в холодную и мрачную махину, которая, казалось, поглощала весь оставшийся в лесу свет. Кованые ворота с лязганьем распахнулись, пропуская на территорию бывшей элиты ликантов. От этого звука Оливия невольно поёжилась и вновь посмотрела на мелькающую впереди рыжую макушку. Она плохо видела Роя за спинами оборотней, но чувствовала, что с каждой минутой ему становится хуже.

Пока их вели через лес, он постоянно спотыкался и падал. Конвойным приходилось тащить его на себе. Всякий раз, когда Джилрой валился с ног и его грубо дёргали под руки или толкали, Оливия вздрагивала и ускоряла шаг, но Ульрих крепче сжимал её ладонь, удерживая рядом с собой.

– Как тебе домик? – Альфа кивнул в сторону особняка, напоминавшего готический замок, затерянный среди лесной чащи. – Сюда уходили все деньги, которые гильдия выделяла для резервации.

По ухоженным газонам сновали ликанты. Кто-то ставил палатки прямо между идеально остриженных декоративных кустарников. При появлении вожака раздались восторженные возгласы и аплодисменты, но они быстро стихли под мрачными взглядами оборотней, которые вели пленного. Благосклонно кивнув толпе, Ульрих снова повернулся к Оливии, но та молчала, отрешённо глядя себе под ноги, пока они шли по вымощенной плиткой подъездной дорожке. Она никак не реагировала на слова о роскошной жизни предыдущего Альфы, словно и не слышала их.

Ульрих поджал губы, а затем взглядом подозвал одного из ликантов, сопровождавших их к особняку.

– Уведи её в комнату на третьем этаже, – бросил он подошедшему.

Тот грубо схватил Оливию за плечо и толкнул вперёд, но грозный голос вожака заставил его охладить пыл.

– Аккуратней, Андреас. Отвечаешь за неё головой, – угрожающе произнёс Ульрих и направился вслед за конвоем.

Преодолев несколько извилистых коридоров в сопровождении хмурого ликанта, чья хватка на её плече всё же стала мягче, Оливия покорно вошла в просторную комнату и даже не обернулась, когда за спиной захлопнулась дверь, а в замке заворочался ключ, оставив её один на один с тяжёлыми мыслями.

Высокие деревянные окна, не занавешенные шторами, открывали вид на припорошённые снегом верхушки гор и простирающиеся на сотни километров вокруг леса, но Оливия не замечала удивительного пейзажа. Взгляд зацепился за резную кованую ручку, и она решительно ухватилась за неё, с усилием рванув на себя рассохшуюся створку. Та неохотно поддалась, впуская в комнату влажный прохладный воздух, шум листвы и приглушённый гомон ликантов. Навалившись на широкий подоконник, Оливия выглянула наружу и замерла. Гладкая отвесная стена стремительно уходила на три этажа вниз, а расстояние до ближайшего выступа казалось огромным. Попытка покинуть заточение через окно вполне могла стоить ей жизни, но она должна была что-то придумать, чтобы выбраться и помочь Рою, пока не стало слишком поздно.

Отбросив неудачную идею побега, она огляделась. Её привели в кабинет, обставленный изысканной, но довольно старомодной мебелью. Похоже, Джакоб предпочитал во всём помпезность и окружил себя соответствующими вещами. Стеновые панели из тёмного дерева гармонировали с изумрудного цвета бархатной обивкой кресел и кушетки. Кованые бра и торшер походили на утончённые старинные канделябры, увенчанные электрическими лампочками, отдалённо напоминающими настоящие свечи, а на полках встроенных шкафов теснились строгие ряды редких книг в кожаных обложках.

Оливия метнулась к письменному столу и принялась методично выдвигать ящики, вываливая из них содержимое. Перед глазами мелькали исписанные листы, непонятные документы, остро заточенные карандаши и дорогие перьевые ручки, но ничего, что помогло бы открыть замок, не попадалось под руку. Она готова была взвыть от досады, когда в одном из нижних отделений наконец обнаружился тонкий нож для писем. Изящную витиеватую рукоятку венчала волчья голова, глазницы которой были инкрустированы крошечными рубинами. Сдержав победный возглас, Оливия кинулась к двери и тут же разочарованно выдохнула. Округлое тупое лезвие оказалось совершенно бесполезным и не проходило в замочную скважину. Отшвырнув ненужную вещицу, она опустилась на кушетку, рассеянно оглядывая собственноручно сотворённый хаос. Несколько минут она провела в прострации, борясь с накатывающим чувством безысходности. Всё происходящее казалось злой шуткой, а горло душили колючие слёзы. Хотелось рухнуть на пол и, как в детстве, обхватив колени руками, выплеснуть всю боль и отчаяние.

В двери щёлкнул замок. Оливия обернулась на звук, но сквозь застилающую глаза пелену с трудом могла различить вошедшего. В ушах запульсировала кровь, заглушая слова Ульриха, и Оливия помотала головой, стараясь прогнать странное наваждение.

– Лив, прошу, поговори со мной. – Ульрих подошёл ближе и опустился перед ней на колени. – Лив?

Тёплая ладонь обхватила холодные пальцы, но Оливия выдернула руку.

– Убирайся, не хочу тебя видеть! – прошептала она, с трудом скрывая дрожь в голосе.

Оттолкнув от себя Ульриха, она подскочила на ноги, готовая рвануть прочь из комнаты.

– Выслушай меня, – раздалось за спиной, и Оливия на мгновение замерла, но тут же порывисто обернулась.

– Ты убил его! Убил того, кто заменил нам отца! – Её крик звонко отскочил от стен кабинета.

Схватив со стола первое, что попалось под руку, Оливия запустила в оборотня книгой, но тот ловко увернулся, и старинный фолиант с глухим стуком ударился о стену.

– Меня ты тоже убьёшь? – зашипела она и приблизилась к Ульриху, толкнув его в грудь так, что тот покачнулся. – Я тоже теперь твой враг?