— Так это…

До Калинкович недалеко, километра три, если напрямки.

— Именно. Думаю, у инвесторов появилась мысль расшириться. А что, места здесь спокойные, хорошие. Заповедные…

Губа дернулась, и Игорек поспешно проглотил рык.

— Плохо все?

— Там… я узнавал через своих… в общем, далеко не все желали уезжать. Сама понимаешь, кто-то польстится на деньги, а кто-то в землю врос. Так вот, за позапрошлый год случилось пара пожаров, и еще парнишка пропал один. В лесу. Так и не нашли.

— Плохо, — как-то совсем невесело стало от этаких новостей. И собственные беды показались пустыми, надуманными.

И вправду…

Диплом? Кому он тут нужен. Это если бы в Москве оставаться, там без диплома никуда. А дома меня и без него знают. Разрешение? Выправить несложно. Я ведь все-таки не только в университете, но и у тетки училась.

— К нашим приходили с предложениями. Довольно выгодными. Цену они дают неплохую, но… — Игорек покачал головой.

— А тот паренек, который пропал…

— Не нашли. Отец искал. И я тоже. Как раз был в отпуске, — он замолчал.

— А ты вообще где…

— Сейчас здесь.

— А раньше?

— Раньше… — Игорек потер шею. — Где только не был… сперва в учебку пошел. Как ты уехала. Я… разозлился крепко. Следом думал отправиться. Найти. Вернуть… в общем, хватало дури. Благо, отец не позволил. Отправил меня… к дядьке. А тот к делу приставил. Нашел, куда злость повернуть.

— Извини, — я почувствовала, как краснею. — Но…

— Это ты меня извини, — покачал головой Игорек. — Я только после понял, сколько тебе попортил крови… и с Пашкой у тебя не сложилось.

— Как и с Витькой.

— И вообще… с нашими.

Рассмеялись мы оба одновременно. Я вдруг вспомнила то завидное упорство, с которым Игорек отваживал всех, кто вообще близко ко мне подходил. А с Пашкой они и дрались несколько раз. Тогда казалось, что из-за меня, и Пашкина матушка приходила к тетке ругаться. Я же испугалась и спряталась на печке, забралась с Васяткою, Пиратом, сидела и дрожала.

Хотя…

Тетка тогда ответила, что дрались не из-за меня, что мне оба они не сдались, но по собственной дурости, которой в этом возрасте слишком уж много.

— Дядька и приставил… в горах служил. В степях. Потом… в антитеррор перевели, там последние три года и был.

— А вернулся почему? — сердце обмерло.

Вдруг он… опять?

Нет, Игорек хороший.

Он умный. И добрый. И знаю, что если бы я за него замуж пошла, то… то, возможно, была бы счастлива. Или нет?

— Подстрелили, — Игорек переложил корзину в другую руку. — Да ладно бы так, но… пуля непростой была. Теперь вот… контуры нарушены. Оборачиваться не могу.

— Мне… жаль.

— Да ты тут ни при чем. Лабораторию одну вскрыли. Наводка была, как на обычную, ну, где дурь клепают, а на деле не просто дурь, но и зелья запретные из черного списка. Вот и охраняли их тоже… хорошо. Выжил, и уже ладно. Остальное… дома-то, сама знаешь, и выдюжу.

Он сказал это спокойно, и я, решившись, коснулась руки.

— Я помогу, чем смогу. И… и тетушка тоже. Или Ксюха, она с водой ладит, может, та согласится смыть дурное?

— Хорошо, — отказываться и уверять, что помощь вовсе не нужна, Игорек не стал.

Остановился.

Втянул воздух. И нахмурился.

— Там… тоже чужак. Ночью ходил. Метки ставил.

— Это Важен, наверное. Он из вашего рода…

— Не из нашего, — покачал головой Игорек. — Ир-р-рбис!

— Драться полезешь? — уточнила я и на всякий случай за корзину взялась. А то драка дракой, но завтрак готовить надобно.

— Не полезу, — Игорек улыбнулся во весь оскал. — Но… Марусь, будь осторожна, ладно? Ирбисы, они знаешь, какие хитрые? Этот и спрашивать не станет, закинет на плечи и в горах укроет. А там поди найди.

— Ты сейчас вообще о чем?

— Да так… — Игорек щелкнул меня по носу. — Я на всякий случай. И… и не бойся. Я понял. Я люблю тебя. И всегда любил.

Сердце ухнуло в пятки. Опять начинается!

— Да только как сестренку младшую… — оскал Игорька стал еще шире. — И хорошо, что ты тогда не согласилась замуж… не было бы счастья.

А вот это он произнес совершенно серьезно.

— Я дальше не пойду, но ты когда возвращаешься?

— Не знаю, — честно сказала я. — Завтрак. Потом обед. И ужин… может, только вечером, а может, еще время будет.