– Это, правда, его ребенок? Камаль и есть тот сын от другой, из-за которой вы развелись? Или это наследник Булата от Анны?

Дамир гадал, попадая совсем не по тем струнам.

А я тысячу раз пожалела, что вышла сюда. Доброта меня погубит. Непременно погубит.

– Прости, Дамир. Тебе лучше больше сюда не приходить. Прощай.

Он схватил меня за руку.

И я не заметила, как мы остались одни. И запах сигарет пропал – на крыльце стало пусто.

– Не бойся меня. Я не причиню тебе зла. Мы здесь совершенно одни.

– И мне это не нравится. Эмин будет в ярости, - предупредила я.

– Я знаю. Но я лишь хочу помочь Камалю. И только мы с тобой можем это сделать. Просто скажи, все так и было? Четыре года назад ты узнала, что у Эмина будет ребенок от другой и ушла? Это правда?

Я выдернула руку из жесткого захвата.

И отступила к свету – там, где наши фигуры попадали под больничные камеры. Это был максимум моей защиты, но время назад не отмотаешь.

Я доверилась, и вот цена.

– Баш на баш, Дамир.

– Что? – опешил он.

– Ты скажешь мне, кто ты такой и с какой целью ты преследуешь меня и Эмина. Скажешь правду, какой бы жестокой она ни была. Даже если твоя цель – избавиться от нас с Эмином и прибрать власть к своим рукам.

Я замолчала. Ненадолго. Лишь чтобы воздух ртом захватить, приготовившись к правде.

– Ты скажешь мне правду, Дамир, - с расстановкой, с чувством.

Дамир кивнул.

Отвел взгляд, сложил руки в карманах брюк. И так тяжело вздохнул, словно на нем лежит целый груз важной информации.

Бесспорно – важной.

– Я должен был признаться тебе еще давно. Только смелости не хватало. На такую правду у меня много лет не набирается смелости, Диана.

– Говорите, - неосознанно перешла на «вы», - достаточно тянуть.

Дамир с силой сцепил челюсти. Я увидела, как желваки заходили на его скулах. Красивые скулы такие, как у Эмина. И взгляд у них при молчаливой ярости одинаков – как у загнанного хищника взгляд.

– Эмин переводит нас в клинику, - зачем-то сказала я, - говорит, там будет безопаснее. 

Дамир повернулся, и в свете больничного фонаря я увидела его глаза. Глаза цвета асфальта будто видели меня насквозь. Жаль, я так не умела.

Иначе бы давно все узнала.

Иначе бы давно увидела в нем – Эмина.

– Я отец.

– Чей?

Голос вдруг охрип.

А в голову будто молния ударила – так озарило, что ноги едва удержали. Я все поняла. И без слов.

– Я отец Эмина. Отец, которого он давно считает мертвым.

Я не успела ответить Алиеву. Не успела понять, что Эльман, о боже, внук Дамира.

За мной пришел Валера. Мрачный, тяжелый. Я поняла, что Эмин уже все знает: и о тайной встрече с Дамиром, и о моем побеге из палаты.

И точно мне этого не простит. 

Глава 38

Раньше я думала, что Дамиру было чуть больше сорока, но сейчас понимала: он намного старше. Дамир оказался ровесником Анархиста. И отцом Эмина.

Эта информация не была проверенной, и поэтому, когда Эмин приехал за нами в больницу, я промолчала. Обо всем. К тому же, Эмин казался рассерженным. Он молча велел собрать вещи и перевез нас в клинику, окружив заботой в виде крепкой охраны.

Теперь не выбраться, поняла я.

И начала раздумывать.

Если Дамир действительно отец Эмина, то почему он не признался ему в этом сам? После плена у Анархиста у него было столько лет… однако вместо встречи с сыном Алиев предпочел забираться по лестнице всевластия.

Хорошо это или плохо? Покажет время.

А еще Дамир просил рассказать о Камале. Я не сдержала своего обещания и не сказала ему правду: что Камаль – сын Анархиста. Валера подоспел вовремя, и мне не пришлось корить себя за сделанную ошибку.

Дамир должен сам рассказать Эмину правду. Но как теперь? Эмин в такой ярости… что весь переезд рядом с ним прошел в жутком напряжении.

Раскаленный металл – вот, кого напоминал мне Эмин. Валера, конечно же, доложил мужу о встрече с другим.

– Мама, а мы больше сюда не вернемся?

Голос сына вывел меня из раздумий. Похоже, за это время он сильно повзрослел. Интересно, Камаль сознался в содеянном? Признал вину?

– Нет, малыш. Надеюсь, что не вернемся, поэтому не забывай свои игрушки. Папа скоро приедет за нами.