— Он стрелял в Никониэля! — крикнула я.

После нескольких секунд замешательства снаружи будто бомба взорвалась, настолько громким показался рёв. Не знаю, что случится с Мастерсоном и мне всё равно. Этот ублюдок заслужил любой исход.

— Ник, держись! — подбежала к любимому и попыталась поднять. — Всё будет хорошо. Я сейчас отвезу тебя в больницу. Только держись.

— Оставь, — прошелестел он. — Иди. Тебе нельзя смотреть, — кашлянул брызгами крови. — Маленькому плохо будет.

— Нам будет ещё хуже, если тебе не помочь! — я обхватила его поперёк груди немного выше кровавого пятна и поволокла к выходу.

— Иви, — Ник заволновался. — Не таскай. Нельзя. Лучше беги вниз, к Мастерсону. Его нужно в тюрьму. Суд, не убийство, — он говорил, борясь с дыханием. — Надо показать, что оборотни не дикие и уважают закон.

— Он заслуживает! — прошипела я, волоча мужа по коридору. Пятно на груди разрасталось всё сильнее. — Сколько зла сделал? Издевался над Хаканом, детьми, тобой! Он и в академии бил самых непослушных! Это справедливо!

— Для оборотней плохо. Даст повод для притеснений, — Ник снова закашлялся, а после прошептал. — Холодно.

— Это из-за кровопотери, — всхлипнула я, хотя он и так это знает. — Потерпи. Сейчас спустимся и я отвезу тебя в больницу. Там помогут, обязательно. Всё будет хорошо. Помнишь, в меня тоже стреляли. Ты будешь жить. Всё будет хорошо. Ребёночка родим. Давай, если девочка, ты имя придумываешь, а если мальчик — я? Как хочешь назвать?

Ник не ответил. Смотрел куда-то вверх. Губы стали почти прозрачными. Он будто таял у меня на руках.

— Затерянный холм, — прошептал эльф. — Не сказала, кто твой любимый герой.

— Ирис, — я даже не подумала над ответом. — Умеет выкручиваться и находить то, что другие не замечают.

Ник улыбнулся. Слабо, но счастливо.

— Так и думал, — он закрыл глаза и обмяк.

— Нет! — Я дёрнула его чуть сильнее и от усилия показалось, что никакого ребёнка у меня не будет. — Не вздумай, Ник. С ума сошёл! Не смей засыпать! С кровопотерей это очень опасно!

К счастью, по лестнице кто-то взбегал.

— Помогите! — я крикнула каким-то незнакомым голосом

— Сейчас!

Рядом оказались оборотни. Я даже не видела кто. Ника подхватили будто пушинку и рванули вниз. Мне оставалось только преследовать, смазывая слёзы испачканным в крови рукавом. Запах въелся в нёбо. Кажется, я запомню его на всю жизнь и найду где угодно.

Мы выбежали на улицу. Мир гудел злостью и сочувствием. К счастью, нам мгновенно организовали коридор, многие замыкали, проталкивая и помогая мне устоять, если оступалась. Голова кружилась. Нужно догнать их, быть рядом. Тошнить стало сильнее, но это беспокоило меня меньше всего.

Многие, завидев Никониэля, которого несли будто сломанную куклу, замирали. На лицах ужас, сочувствие у многих злость.

— Господин Бетани, как же это?

— Нет, почему?

— Только бы выжил!

Все расступались как по команде и тут же шли следом. Почти каждый спрашивал, как помочь. Что могут сделать. Многие предлагали свою кровь, органы, всё готовы были отдать лишь бы это помогло.

Мы разделили шок между собой, никогда раньше я не чувствовала, что столь многие думали об одном.

Ник всё же боролся. Я видела, как подрагивали ресницы. Как сжимались и разжимались кулаки, будто он пытался уцепиться за сознание. За саму жизнь.

Когда мы влетели в больницу, его тотчас же забрали в операционную, оставив меня в коридоре. Слышала страшные слова про пулевое ранение, пробитое лёгкое и кровопотерю. Это можно вылечить, да? Зашить рану, сделать переливание, что угодно!

Прошла целая вечность.

Я сидела на полу, обхватив голову руками и укрывшись хвостом. Мыслей не было. Прислушивалась к звяканью инструментов за дверью. Наконец доктор — невысокий кругленький мужчина вышел из операционной.

— Ник в сознании, — он почему-то смотрел в пол. — Можете зайти, — пауза. — Попрощаться.

Прощаться? Что за бред?!

Вскочила слишком резко, поэтому меня почти сразу качнуло в сторону. Передо мной крайне удачно возникла урна, в которую отправился завтрак. Перенервничала.

Врач хотел что-то спросить, но я не стала останавливаться и ввалилась в палату. Перед глазами всё плыло. Сильно пахло лекарствами и кровью.

Она везде!

Я сглотнула и подошла к столу. Ник лежал в пятне света большой страшной на вид лампы, будто избранный для жертвоприношения на алтаре. Сейчас он кажется белее простыни, которой накрыт. Прижала уши и, взяв за руку, всхлипнула: