Они просидели так довольно долго, и угревшийся Велегор даже задремал, свернувшись калачиком на его коленях. Это оказалось невероятным ощущением – держать в руках хрупкое детское тело, слушать его ровное дыхание, знать, что, по крайней мере, в эту минуту его сын в безопасности…

– Время, - вдруг встрепенулся Велегор, просыпаясь. – Мне пора идти.

Мальчик пошевелился, но вставать не спешил. Неуютно поёрзав у него под боком, Велегор наконец поднял чёрные, как ночь, глаза.

– Можешь сделать так… ещё раз? – неуверенно спросил он, разглядывая Януша недоверчиво и напряжённо. – Ну, как ты раньше делал?

Лекарь улыбнулся, привлекая сына к себе, и коснулся губами его лба. Велегор замер – точь-в-точь щенок, ищущий ласки и в то же время боящийся протянутой руки – и несмело улыбнулся, будто впитывая поцелуй. Затем вскочил на ноги и начертил в воздухе невидимые знаки, исчезая с лёгким, глухим хлопком.

С тех пор прошло несколько месяцев – и целая вечность. Время летело теперь быстро, от встречи к встрече, и Велегор даже обронил как-то, что с большим удовольствием повидал бы далёкую и снежную Валлию, о которой Януш ему столько рассказывал.

Но прежде, чем Януш сумел бы подготовить план совместного побега, Хетаг в очередной раз вспомнил о пленнике. И на этот раз действительно не церемонился – ни он, ни его помощники.

– Пап, папа, - теребил его за рукав Велегор, вглядываясь в грязное, поросшее густой бородой лицо. – Не спи! Слышишь меня? Пожалуйста…

Если бы Януш мог, он бы улыбнулся. Это он научил сына этому простому слову…

– Слышу чьи-то шаги! – сын хлюпнул носом, разжал пальцы, выпуская его ладонь. – Я подожду, пока они не уйдут, ладно? Буду стоять в углу… Они меня не увидят!
– Спешно вырисовывая в воздухе замысловатые знаки, пообещал Велегор. – У меня отлично выходит заклинание невидимости, меня Трифон учил… даже Хетаг так не умеет… я здесь, в углу, пап! Слышишь меня?..

Дверь скрипнула, впуская в камеру нескольких человек в капюшонах, и шагнувший вперёд Рейнхард плеснул на него водой из карманной фляги, для верности пнув в бок сапогом. Януш слабо вздохнул, открывая глаза.

– Проснулся, дорогой? – с ненавистью выплюнула Виверия, присаживаясь рядом с ним на корточки и с отвращением разглядывая пленника. – Какая гадость, Хетаг! – обратилась она уже к наставнику. – Ты что, не мог отмыть его после своих художеств? Покойники и те не так воняют!

– Прости, королева, - почтительно склонился седой колдун. – Торопились.

– Приведите его в порядок, - распорядилась ведьма, по-прежнему разглядывая безвольного лекаря. – Я хочу увидеть его таким, каким он был в ночь зачатия нашего повелителя. Клеветник будет рад получить в дар сильнейшего из светлых!
– Виверия поднялась на ноги, презрительно ткнув носком в покрытое кровью и грязью тело. – Эй, святоша! Как там твой Бог поживает? Не хочет вытащить тебя отсюда? Тупой ублюдок! – Виверия с ненавистью пнула лекаря ещё несколько раз, вымещая всю злобу отвергнутой женщины. – Вот скажи мне, Януш! Помогли тебе твои молитвы? Услышал тебя твой Единый? Где же тот режущий, побеждающий свет, которым ты когда-то так напугал нас в моей опочивальне? Всё, кончился? Ничтожество! Порадуйся, святоша: твой срок подошёл к концу… Хочешь, расскажу, как пройдёт обряд поглощения?

– Королева, - осторожно позвал её Хетаг, но Виверия лишь нетерпеливо отмахнулась.

– Рождённый от твоего семени вырежет тебе сердце и вкусит твоей крови…

– Госпожа Виверия, - несмело обратился к ней прятавшийся за спинами Этьен.

– А затем твоё тело распотрошат на алтаре и кишками выложат имя Клеветника…

– Велегор! – не выдержав, выкрикнул Хетаг, указывая на полупрозрачную фигуру в углу.

– Повелитель, - почтительно склонили головы Этьен с Рейнхардом.

Виверия вскинула голову, встречаясь глазами с сыном. Тело Велегора ещё мерцало серебристыми бликами, но заклинание невидимости постепенно теряло силу. Ведьма увидела бы бледный, как у призрака, мальчишеский силуэт ещё раньше, если бы не была так увлечена лекарем.

– Ве-велегор? Но… п-почему… как…

– Не смей трогать его! – выкрикнул мальчик, сжимая кулаки. – Не смей его пинать!

Виверия ошарашено отступила на шаг и едва не наткнулась спиной на Хетага, наблюдая, как сын подлетел к распростёртому на полу лекарю, упал на колени, ладонями обхватывая его лицо.

– Паап? – позвал лекаря Велегор. – Ты слышишь меня?

Януш слышал, но не мог выдавить из себя ни слова. За спиной сына он увидел перекошенное от ярости и почти чёрное от лютой ненависти лицо ведьмы, и понял, что расправа будет быстрой.

– Я не хочу, чтобы его били! – резко развернувшись к замершим колдунам, выкрикнул Велегор. – Слышали меня? Я приказываю! Я хочу, чтобы он жил!

– Велегор… - прохрипела Виверия, но Хетаг осторожно коснулся её плеча.

– Позволь мне, королева, - одними губами проговорил маг.

Велегор настороженно наблюдал, как его учитель выходит вперёд; даже кулаки сжал, точно готовясь защищать отца в неравном бою.

– Мы сделаем, как ты скажешь, юный повелитель, - обратился к нему Хетаг, и голос старого мага зазвучал вкрадчиво и мягко. – Если ты этого хочешь, значит, так будет. Никто и пальцем не тронет пленника. Мы освободим его от оков, и он сможет присутствовать на обряде поглощения как наш почётный гость. Я даю тебе слово, мой повелитель, что никто не станет его бить. Ты ведь этого хочешь?