Задумавшись о том, что именно он будет дарить Тее, Леша перевел взгляд на сидящих за кофейным столиком у окна Теону и Лину.

Эти две девушки, склонившиеся сейчас над ноутбуком, были очень разные. Маленькая, кудрявая Теона — сгусток энергии, своеобразный стиль (на ней сегодня были брюки с модными подтяжками, белая рубашка и серая кепка), и рыжеволосая, короткостриженая, всегда очень бледная Лина, кутающаяся в свой песочный палантин, как в кокон. Они и по темпераменту сильно разнились — Теона жестикулировала, махала руками, а меланхоличная Лина лишь иногда сдержанно улыбалась — неспешно, мягко. Но эти две совершенно разные девушки были заняты теперь одним делом — писали электронное письмо-запрос во Францию, намереваясь выяснить обстоятельства жизни Ольги Ларичевой.

Пару дней назад Теона озаботилась поисками человека, который бы помог ей перевести письмо на французский язык. И вот сегодня, случайно узнав от Данилы, что Лина знает французский, Теона попросила Лину помочь и пригласила ее в кофейню.

Быстро справившись с переводом, Лина поинтересовалась у Теоны, с какой целью та отправляет письмо. Теона рассказала ей историю с найденным кладом (впрочем, пока умолчав о том, что найденная картина обладает большой ценностью).

— Понимаешь, от этого письма многое зависит, — вздохнула Теона, закончив рассказ.

И вот уже письмо — почтовый голубь — улетело из России во Францию, из настоящего в прошлое, а девушки все не расходились. Они сидели и разговаривали. За это время Лина выпила уже несколько чашек крепчайшего «Капитана» и даже, поддавшись на уговоры своей новой знакомой, попробовала гордость Мананы — пирог с лисичками.

Наигрывал джаз, Леша без устали кофеварил и иногда поглядывал на барышень.

Заметив, что Лина зябко кутается в палантин, он не выдержал и подошел к их столику:

— У нас холодно?

Лина смутилась:

— Нет, просто я все время зябну. Данила подарил мне плед и палантин — так я даже дома не расстаюсь с пледом.

— А давайте-ка, я вам сделаю глинтвейн? Он такой горячий, что вам и шарф не понадобится! — предложил Леша.

Он деликатно, чтобы не мешать девичьему разговору, поставил на столик два бокала линтвейна, в который впихнул ударную дозу фруктов и специй: «Пейте-пейте, витамины никому не помешают!»

— Такой хороший парень! — улыбнулась Лина, посмотрев вслед Леше.

— Кто, Белкин? Да он, знаешь, какой несносный?! — прищурилась Теона, но тут же согласилась: — Но вообще есть в нем и что-то хорошее. Даже странно.

Обе девушки рассмеялись, и через соломинку потянули тепло Лешиного глинтвейна.

И хотя за столиком сидели сейчас две женщины, возможно, что тут же, незримо присутствовала и третья — та самая, судьбой которой они интересовались в недавно отправленном письме.

Увидев в окно, что к дому подъехала машина Данилы, Лина встрепенулась: я пойду!

Теона помахала Лине на прощание.

На освободившееся место за столиком тут же присел Леша и подмигнул подруге:

— Ну как глинтвейн?

Теона уставилась на Белкина:

— Что ты добавил в это пойло? Признавайся!

— Подумаешь, добавил капельку рома, для согрева! Вам обоим не повредит. Вот и Лина повеселела и оживилась, а то иногда она меня по-прежнему пугает своим бледным чахоточным видом. Так что, написали письмо?

Теона кивнула.

— Ну а с картиной что решим? — Леша опять завел старую волынку. Он все еще не терял надежды загнать картину за большие деньги.

Теона сморщилась — эта волынка в Лешином исполнении ей порядком поднадоела.

А Леша наяривал, бесхитростно искушая подругу:

— Давай продадим, а? Домовик на нас не обидится! На деньги от продажи тебе… это… кукольный театр купим! Будешь, как Карабас-Барабас со своим собственным кукольным театром. Помнишь, ты говорила, что у тебя мечта? Кукольный театр, все такое…

— Это же мечта, Белкин, а мечту нельзя купить, — грустно сказала Теона.

— Но с деньгами ее можно приблизить, — снисходительно, как маленькой, разъяснил Леша. — Не хочешь театр, ладно. Краски тебе купим — целый грузовик. Хоть закрасься. Да любое желание с деньгами на раз можно исполнить. Я вот кофейню открою. «Экипаж-два». А потом «Экипаж-три». В каждом районе города будет свой «Экипаж», классно же, ну?

— Белкин, подумай сам, — вздохнула Теона, — вот тебе нравятся Ван Гог и Саврасов, да? Но ведь они тебе не принадлежат?! Потому что они вообще никому не могут принадлежать! Это объекты искусства, они для всех людей, для всего человечества, понял, Белкин? И мы с тобой не можем взять и присвоить произведение искусства! Ну как тебе еще объяснить… Есть вещи, которыми нельзя обладать! Вот тебе что-то еще нравится?

— Мне Моника Беллуччи нравится, — оживился Леша, — и я бы хотел…

Он запнулся и замер, уловив драконий, можно сказать, искровыжигающий взгляд Теоны.