Мои щеки вновь становятся пунцовыми.

— Дорогой, они просто дружат, — робко встает на мою защиту мама.

— А ты будто не знаешь, что парням ее возраста от девочек нужно только одно.

Боже.

Не знаю, куда себя деть. Как стыдно…

К счастью, нашу неловкую беседу прерывает телефонный звонок. Но радоваться, оказывается, рано. Мама уходит в комнату, и мы с отцом остаемся наедине.

— Ты у нас девочка не глупая, и я очень надеюсь на твое благоразумие…

— Пап. Не надо.

Думаю, нам обоим некомфортно обсуждать подобные вещи.

— Я не в восторге от школы, в которой ты учишься. Контингент там еще тот! Сплошь избалованные дети. В таких семьях вседозволенность не знает границ.

— Да не все там такие, пап.

— Большинство. Поэтому и говорю, будь осторожна. — Ты у меня доверчивая, и кто-нибудь может этим воспользоваться. Понимаешь, о чем речь? Лишнего никому не позволяй.

— Я и не позволяю. Мы просто дружим… — тихо произношу я.

Исчезнуть бы. Под землю провалиться.

— С матерью поговоришь на эту тему, — тоже смущается. Вздыхает и устало потирает переносицу.

— Ну я пойду? — встаю со своего стула.

— Иди. Занимайся.

— У меня новость! — сообщает мама, забегая на кухню. — Саш, звонила Элеонора Андреевна. Даринку в составе школьной группы отправляют на каникулах в Санкт-Петербург. Представляешь, всего семь человек отобрали для участия в научно-практической конференции, и наша девочка попала в их число!

Я, конечно, слышала об этой поездке. И учительница по английскому говорила мне о том, что даст свою рекомендацию, но… Поверить не могу. Неужели я и правда поеду? Увижу Питер своими глазами? Не может быть!

— Поездку полностью оплачивает школа. Едут на четыре дня.

Целых четыре дня!

— Не нравится мне эта идея. Я против.

— Ну пап!

Так обидно становится. Разве я не заслужила?

— Саш…

— Не поедет и точка, — отставляет пустую чашку и тянется за пультом от телевизора. Ясно давая понять, что разговор окончен.

Мама, на пару с классным руководителем, Элеонорой Андреевной, долго и методично уговаривает папу отпустить меня в Петербург. В итоге, он сдается и соглашается. Но только потому что видит, как сильно меня огорчает его отказ.

Закручиваю вентиль, выжимаю волосы. Хватаю с вешалки полотенце и оборачиваю его вокруг себя.

Видимо, из раздевалки я сегодня уйду последней. Тренер нарочно задержал меня после урока для того, чтобы поговорить о грядущих соревнованиях. И о том, что собирается сделать меня капитаном сборной.

Разумеется, я сразу отказалась, потому что это предложение прозвучало очень некстати. Ведь только-только все наладилось в плане общения. И пусть я не смогла найти контакт с девочками своего класса, зато у меня сложились вполне дружеские отношения с командой. На днях мы даже все вместе ходили в кино.

Залезаю в кроссовки и выхожу из душевой.

Так и есть. Последняя. Все ушли… Еще бы! Время уже, наверное, часов пять. Быстрей бы тоже оказаться дома, на завтра столько всего нужно приготовить.

Резко останавливаюсь. Мне показалось или…

Прислушиваюсь. Не дышу. Вроде тихо. Только слышно, как вода в душевой капает из-под крана.

Делаю несколько шагов по направлению к шкафчикам и снова замираю.

Нет, не показалось. Теперь я точно слышу голоса и чьи-то стоны.

В чем дело? Кому-то делают больно?

Поправляю узел на полотенце и направляюсь в сторону выхода. Поворачиваю за угол и тихо крадусь к мужской раздевалке. Судя по всему, звуки доносятся именно оттуда…

— Так а че ты потерялся, мы так и не поняли… — слышу я голос Ромы. — Сдрейфил?

— Так не поступают с друзьями, в курсе?

А это уже Камиль.

— Я… Мне просто… надо было домой, — отвечает кто-то, тяжело дыша.

— Пока мы пытались оказать первую помощь пострадавшему, ты втихаря свалил с места преступления.

С места преступления?

Мои брови ползут вверх.

— Слился. Типа тебя там и не было вовсе, — наезжает на него Рома.

— Он не дышал, да? Он умер?