Вдоль спины ползет холодок, а мелкие волоски на коже встают дыбом.

— А тебе вдруг стало интересно? — насмешливо спрашивает Беркутов.

— Мы все виноваты.

— Ты слился! Как самое последнее трусливое чмо!

— Какая вам разница? Вас предки всегда отмажут при любом раскладе, а меня бы за такое в колонию отправили.

— Где ты был, полудурок?

— Ааай. Больно… У бабки был… в Подмосковье.

— А труба почему недоступна?

— Номер… просто сменил номер, — поспешно оправдывается парень.

— Петух.

— Пацаны, да я… я ж… просто подумал, что… что все улеглось и мы вроде как… Ааа…

Глухие звуки и сопровождающие их стоны, вынуждают меня непроизвольно вздрогнуть.

— Ты тупо свалил, Князев.

— Это твоя благодарность за то, что дерьмо пришлось расхлебывать другим? — ледяным тоном произносит Ян.

— Я… парни, я… Ян… вы… все не так поняли.

— Да что ты! — звенит сталью голос Абрамова.

— И сколько по времени ты собирался скрываться и отсиживаться в лесах Подмосковья?

Камиль.

— Я… по состоянию здоровья… Вы же знаете, у меня была сломана нога, а потом… начались осложнения.

— Осложнения начнутся с этой самой секунды, — обещает ему Ян.

И снова этот страшный звук…

Ну все с меня хватит! Это же просто ужас какой-то! До смерти забьют.

Спешу на помощь бедолаге. В раздевалке пусто. Значит, туалет.

— Падаль трусливая…

Я забегаю туда как раз в тот момент, когда Абрамов наносит парню удар ногой в живот. А потом еще один.

— Перестань его бить! — дергаюсь к пострадавшему, но по пути к нему меня неожиданно перехватывает Рома.

— Арсений, ты че тут забыла?

— Пусти меня. Что вы здесь устроили? Трое на одного? — брыкаюсь и в ужасе смотрю на пол, испачканный кровью. — Эй, парень, ты как?

— Позови… кого-нибудь… — гундосо отвечает он, держась за нос.

— Отпустите его!

— Дашкет, иди домой, а! Или на улице меня подожди, я провожу.

— Я сейчас учителя позову!

— Да успокойся ты! — пыхтит Рома, пытаясь меня удержать. — Так надо, понимаешь? Воспитательная работа.

— Вы одурели? Разве можно?!

— Он сам виноват! — объясняется Ромка.

— Это не повод устраивать самосуд!

— Да убери ты ее уже отсюда, — недовольно командует Ян. — Хотя стой. Она ведь слышала наш разговор. Запри на время где-нибудь.

Запри на время где-нибудь.

— Чего? — в ужасе распахиваю глаза.

Но Беркутов уже куда-то меня тащит.

— Ром, ты с ума сошел?

— Даш, ты сейчас не очень в тему. Посиди здесь немного, ладно?

— Рооомааа.

— Пригнись.

Сопротивляюсь, но он все равно заталкивает меня в большой шкаф, в котором хранятся швабры и прочая хозяйственная ерунда. Захлопывает дверь и запирает снаружи.

— Рома! Выпусти меня! — барабаню по металлической поверхности.

— Дашкет, не срывай голос. Физкультурник уже свалил, ключи от зала у нас.

Замечательно!

Я все равно кричу и пытаюсь открыть чертову дверь, но она ни в какую не поддается.

Поверить не могу! Закрыл меня в шкафу! Совсем уже!

— Отпустите его! Слышите, отпустите!

Прислоняюсь ухом к прохладной стенке шкафа. Похоже, они продолжают свое гадкое дело. И как же странно видеть там Камиля! Я думала, он не такой! Но, видимо, ошибалась.

Минут через пять прекращаю свои безуспешные попытки выбраться из шкафа. Приседаю, потому что выпрямиться во весь рост нереально. Закрываю нос рукой. От навязчивого запаха сырости и хлорки прямо-таки тошнит.

Прокручиваю в голове их разговор. Меня он напугал, если честно.

«Пока мы пытались оказать первую помощь пострадавшему, ты втихаря свалил с места преступления».

«Он не дышал, да? Он умер?»

Они что-то совершили. Нечто серьезное и страшное. И, видимо, все вместе.

— Эй.

Дергаюсь от резкого стука.

— Арсеньева, ты там не задохнулась?

Ян. Чтоб его…

Ни слова. Пусть думает, что задохнулась.

— Сделаешь вид, что ничего не слышала и не видела. Поняла меня?

— Я не стану молчать, ясно?!