— Я не знаю, чувак. Если я что-то и знаю о женщинах, так это то, что всегда можно сказать, когда они счастливы, — сказал он, опираясь на свое полное отсутствие опыта. — Но когда они страдают молча? Это дерьмо подкрадывается и кусает тебя.

Голова Стивена качнулась.

— В этом ты прав, мой друг. — Он аккуратно сложил записку и сунул ее в карман. — Мне нужно кое-что сделать.

— Похоже на то.

Уэс сдерживал смешок, пока Стивен не вышел из кафе. Он пошел было за ним, но вернулся и купил для Бетани пирожное с розовой глазурью, закатив глаза от этого жеста. Это была именно та реакция, которую она, вероятно, тоже вызвала бы у него. Если он пытался отпугнуть ее, знаки его восхищения должны были сделать это.

Пятнадцать минут спустя он прибыл на стройплощадку. Он оставил пирожное Бетани, завернутое в бумажный пакет, на козлах для пилы и вынес свой кофе на улицу, чтобы приступить к изготовлению каркаса. В течении следующих двух часов он ходил взад и вперед, внутри и снаружи, используя настольную пилу внутри, поскольку строительство по закону не могло начаться раньше восьми часов утра, и он не хотел, чтобы соседи жаловались. Он был настолько сосредоточен на своей задаче, что едва заметил, когда начали прибывать люди, оглядываясь по сторонам из-за своих рабочих очков, чтобы увидеть, как съемочная группа собирается.

Олли и Карл тоже были там, везли изоляцию и гипсокартон, которые он попросил их забрать. У них все еще была пара дней, прежде чем они смогут использовать эти материалы, поскольку сантехник и электрик должны были прибыть сегодня. Если бы у них получилось сделать все быстро, а это было довольно большое если, они бы придерживались графика, но Уэс был уверен, что электрику нужно будет модернизировать проводку, не говоря уже о протекающих трубах.

Звук голоса Бетани вдалеке ворвался в его мысли. Стремясь увидеть ее, Уэс сдвинул очки на затылок и, хрустя листьями и разбитым бетоном, обошел дом сбоку. Знакомые голоса донеслись до него прежде, чем он добрался до подъездной дорожки, один из которых принадлежал Бетани. Владельцем другого был Слэйд.

Что-то острое вонзилось ему в живот. Вместо того чтобы заявить о себе и сказать дрянному хозяину голоса, чтобы он проваливал, он заставил себя ждать и слушать.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь, Бетани, — сказал Слэйд. Уэс стиснул зубы.

— Спасибо. Ты тоже хорошо выглядишь.

Он сильнее сжал их.

— Так что слушай, я тут подумал… — Вот оно. Слэйд делал ход. — Я остаюсь в городе, пока мы снимаем, и я не знаю ни одного местного места. Не могла бы ты показать мне лучшее место, где можно поужинать? Я угощаю.

Уэс повернулся и оперся руками о дом, его внутренности превратились в озеро огня, и именно в этот момент он понял, что пути назад нет. Он был увлечен этим делом между ним и Бетани. Типа, отправить-ублюдка-в-больницу-за-то-что-он-на-нее-дважды-позарился. Их рты и тела были идеально синхронизированы прошлой ночью, но здесь было нечто большее. Она ему не просто нравилась. Или он хотел ее.

Он влюблялся в нее. Это чувство не было мимолетным; оно оставалось с ним. Означало ли это… что он мог подумывать о том, чтобы остаться здесь?

Его горло сжалось, пока он ждал ответа Бетани.

Наконец он пришел.

— Это отличное предложение, но…

— Но?

Не дави на нее, Слэйд.

— Ты связана со своим бригадиром? Возможно, это не так, но я просто не мог найти подходящего момента.

Уэс ударил кулаком в стену дома.

— Эм… — снова Бетани. — "Связаны" — это сильно сказано. Но это определенно сложно. С Уэсом.

Он победоносно вскинул кулак. Это сложно. Она сказала, что это было сложно. Он бы, блядь, согласился.

— Понятно, — сказал Слэйд. — Ну, если что-то изменится, я надеюсь, что узнаю об этом первым.

— Конечно, — сказала она с улыбкой в голосе.

Шаги раздались в направлении Уэса, и он небрежно прислонился к стене дома, скрестив лодыжки и руки. Бетани появилась в поле его зрения с двумя чашками кофе в руках и остановилась как вкопанная, покраснев до корней волос.

— Как много ты услышал?

Уэс потер подбородок костяшками пальцев, не в силах сдержать ухмылку.

— Насколько именно это сложно, дорогая?

Она задрала свой милый носик и пронеслась мимо него.

— Я ненавижу тебя.

— Ты это не всерьез, — сказал он, наступая ей на пятки. — Для кого этот второй кофе, потому что, черт возьми, он точно не для Слэйда. Он сейчас где-то далеко, пытается собрать свои яйца воедино, детка. Это было поэтично.

— Твоя эпитафия будет поэтичной, как только я тебя придушу.

— Твои руки на мне — идеально.

Она остановилась, бросила на него чопорный взгляд, от которого у него защемило ширинку, а затем она начала выливать одну из чашек кофе на землю.