— Я попробую… — шепчет она тихо-тихо. Новый хороший признак, что Яка сдает позиции.

Еще минут десять трепетных поглаживаний, разговорного парадоксального гипноза и накатываний волн обаяния. Наконец мышление Алеси становится пластичным, податливым и готовым к изменениям. Она сама обнимает меня и водит носиком по моей груди. А потом, посреди порывистого букета ласк, она вдруг всхлипывает и зарывается лицом мне в воротник рубашки. Наконец начало отпускать.

— Тише-тише, — оглаживаю шелковистые волосы прижавшейся девушки. Сеанс еще не закончился, хоть и на финише.

— Сеня, Сенечка, — плачет Алеся. — Что это было? Я только что вдруг, стыдно сказать, захотела быть близко к Его Высочество, очень близко. Фу-у, бяка! Будто рубильник дернули. А теперь не хочу! Ты меня вернул, и теперь мне хочется быть только с тобой как и всегда, но не так гадко как с ним хотелось… Как же так?

Мягко обнимаю девушку — в пределах дозволенного. Сейчас она мне полностью доверяет и говорит всё что думает, не смущаясь. Такая вот психологическая терапия.

— Фрактал, детка, — не скрываю правду. Перебираю пальцами локоны девушки — мягкие, волнистые, приятные. — Ричард одурманил тебя. Теперь всё позади.

Аристократы вокруг смотрят на нас — кто-то качает головой, кто-то улыбается. Таким болотопсом мне придется на Лесе и жениться, слишком уж мы затискались на глазах других. Да и сейчас барышня совсем не обращает внимание на посторонних, продолжает мягко прижиматься грудью. Ох-х, тоже сейчас Яку словлю.

— Но…но зачем он так поступил? — спрашивает Алеся, поглаживая мой бицепс.

— Случайно, похоже. Но в любом случае он понесет наказание. Обещаю.

— Сеня… я люблю тебя, только тебя… — эти тихие, почти беззвучные слова затмевают музыку на фоне, как гром в тишине. — Хочу, чтобы ты знал… просто знал…

Заплаканные глаза Алеси горят в полумраке, как у кошки.

— Я знаю, малышка, я знаю.

Глава 19 — Княжеская кобра

Удивительно прекрасная дама усаживается в кресло за столом. Обольстительная фигура, сочные бёдра и выдающаяся грудь — всё женское добро и красоту скрывает черный деловой костюм. Белые волосы аккуратными прядями спадают на плечи.

— «Сестры», что это за беспредел без меня вы устроили? — льдинки голубовато-серых глаз смотрят из-под длинных ресниц на редкость пронзительно и строго. — Отлучилась на пару дней, называется.

Наманикюренные пальцы стучат по толстой папке на столе. Рядом лежит раскрытый конверт с письмом. Напротив, на стульях, устроились две княгини — Кали в футболке-распашонке и Аяно в голубой юкате, а, также, в углу на диванчике молчит старшая княжна Лиза, как две капли воды похожая на женщину, задавшую вопрос, — свою мать, княгиню Софию.

— Это риторический вопрос, Соня? — спокойно интересуется Аяно.

— Конечно, дорогая, — качает головой София. — Я уже ознакомилась со всеми аспектами этого смехотворного дела. Вас послушала, Митю с Лизонькой вот тоже, письмо мальчика почитала… Как будто главной жене Дома Бесоновых больше заняться нечем, — она бросает многозначительный взгляд на Кали, но лицо свирепой воительницы-поляницы непроницаемо. — Итак, первое — отныне Ричард находится под охраной в гостевом доме. Выходить оттуда ему запрещено. Также, доступ туда закрыт всем женщинам Дома Бесоновых, в том числе и прислуге.

— Всё еще шпарит Якой? — спрашивает Кали.

— После клуба, три часа назад, больше не замечен. Но Сварог его знает. Мы же не хотим лезть на стенку и выть на луну из-за собственного пасынка? — любезно улыбается София.

Лиза на диванчике краснеет. Внешне вылитая мать — идеальный овал лица, ореол серебряных волос, изумительное тело — она не унаследовала ее холодную прагматичность и бесстрастную, временами жестокую, расчетливость.

— Не хотим, — брезгливо передергивает плечами Кали.

— Мудрое решение, «сестра», — одобряет Аяно. — Только не будет ли проблем с Элизабет?

— Договоримся, королевка еще скажет «спасибо», — отмахивается княгиня и снова касается папки с личным делом. — А если нет — ее проблемы. Уверена, наш муж поддержал бы меня. Воспитанием Ричарда я займусь лично, раз мать не озаботилась. Теперь вернемся к мальчику. — Княгиня откидывает обложку, перелистывает страницы. — Арсений Беркутов, значит…Интересный молодой человек. Очень интересный. Бывший калека, который становится чемпионом своего города и убивает Гончую. Прямо навевает воспоминания о другом юноше, — мечтательно улыбается княгиня. — Но это так, неважно. Самое печальное — Беркутов раззявил варежку именно на нас. Ох, обдурил он тебя, малышка-Кали, развел как лохушку.

— Зачем мальчишка это устроил? — всплескивает руками поляница так резко, что распашонка немного сползает с плеч, приоткрывая красивую загорелую грудь.

— А ты до сих пор не понимаешь? — ласково воркует София.

Лиза невольно напрягается. Такой голос родной матери значит, что она очень недовольна происходящим. Княжна вжимается всем тонким станом в спинку дивана, стараясь не отсвечивать. Аяно, конечно, тоже почувствовала тон главной жены и предпочла пока помалкивать. А Кали…Кали, как всегда, по барабану: