— Он может помочь связаться с кем-то из ваших знакомых. Достаточно взять в руки и подумать о том, кого желаете увидеть. Конечно же, речь идет о тех, кто находится на территории Золотой оси и некоторых пограничных районах. А еще, так удобней читать книги.

Лэй приложила пальцы к запястью, что-то пробормотала, взмахнула рукой. Люззор сработал как проектор. Все, что мелькало разноцветными звездочками в книге, оказалось спроецированным на дальней стене.

Хорошо, вот этого я не знала.

Потом девушка сделала еще несколько схожих пассов, обводя все книжные шкафы.

— Вот, — теперь все тут. — Незыблемые.

Девять изящных силуэтов выстроились в залитой светом библиотеке. Моя бедна психика тут же подкинула воспоминания о Немерности.

Пока я в ужасе таращилась на тени, лэй положила рядом с люззором блокнот и ручку. Самые обычные. Такие я могла купить дома в магазине.

— Что-нибудь еще?

Чуть-чуть почувствовав себя жалкой, я попросила.

— Могла бы ты немного тут побыть? — Пока, блин, кто-нибудь не объяснит, что это! — И пояснить, все что тут написано?

Просьба девушку не удивила, но и не особо порадовала.

— Дом Искусства, — указала девушка на первый силуэт. По очертаниям в нем можно было разглядеть мужчину в тоге и кубком в руке. Он перемещался по библиотеке веселой походкой, изгибался, прикладывался к кубку и будто смеялся. В конце и вовсе, раскинулся на одном из диванов, будто у себя дома. — Первый Камер. Незыблемые скрывали свои личности, поэтому о них известно немного. Первый Камер никогда не интересовался политикой, предпочитая приемы и званые вечера. Леди Солярис родилась гораздо позже, чем Первого Камера видели в последний раз. Поговаривают, что он до сих пор посещает большие праздники, все также пристрастен к вину, женщинам и ярким звездам.

— Ярким звездам? — переспросила я.

— Да, — девушка щелкнула пальцами, пытаясь что-то изобразить. — Звездам, понимаешь?

— К камер-лэй?

— И к ним, конечно же, но больше к звездам. Знаешь, блеск, фейерверк, ночная пыль.

— Наркотик?

Лэй изобразила в воздухе нечто похожее на «да». Потом огляделась по сторонам, будто подозревая за стеллажами лишние уши и, понизив голос, сказала:

— Злые языки враждебных домов говорят, что он погряз во всех пороках Дома Искусства. Если хочешь встретиться с Первым Камер — иди на самое грандиозное пиршество и ищи развязного, пропитого и уронившего честь лэйтарца. Но это конечно же все неправда, — перебила себя же лэй.

— Разве у Незыблемых нет отдельного ложа на подобных мероприятиях? Там, где они прячутся от чужих глаз.

— Конечно же есть, но свет так давно не загорался, что не осталось иных вариантов, кроме как полагать, что Первый Камер одевает чужую личину и под ней посещает развлекательные мероприятия дома. Считаетсч, что если прием удался, значит на нем присутствовал Первый.

«Или, не присутствовал, — заключила я. — Ни подтвердить, ни опровергнуть.»

Я еще раз пригляделась к развязной фигуре, распивающей вино. Веселый парень напоминал балагура и повесу, но не социопата Геру. А ведь одна из темных фигур — он.

Прошлась взглядом по остальным теням: женщина, открывающая крышечку карманных часов на цепочке; женщина, разглядывающая себя в миниатюрное зеркальце; мужчина, размахивающий мечем или саблей, будто прорубая лианы; бесполая фигура, записывающая что-то в блокнот; мужчина с хлыстом…

Я поежилась, вспоминая девицу из комитета.

— Дом Адаптации, — пояснила лэй, заметив мою реакцию. — Первый Орф.

На моих глазах тень взмахнула хлыстом. Могу поклясться, что услышала звук рассекаемого воздуха. Лэй легонько вздрогнула, будто и ее вид темной фигуры наводил на неприятные воспоминания.

— Он занимался адаптацией новых видов. Пегасы — это его работа. Большинство иномирных животных запрещены в Лэйтарии. Пегасы — одно из исключений, дань уважения Первому Орфу. Он любил животных, — будто оправдываясь, внезапно пояснила лэй. — Дом развил его вклад.

— Каким образом? — спросила я, догадываясь об ответе.

— Адаптирует присоединенные миры. Людей. Все, кто живет в Лэйтарии проходили через дом Адаптации. Это велика честь. — Она вскинула подбородок. Серебренный свет колец мазнул по лицу лэй, отчетливо выделяя рыжие веснушки. — Говорят, он до сих пор колесит по ночному небу. Если увидишь, как мелькнула россыпь звезд, а потом внезапно исчезла — это он.

Про остальных Незыблемых лэй ограничилась менее подробными рассказами. С домами других Лэйтарцев она не сталкивалась так хорошо, как с этими двумя. Разве что смогла пояснить про Дом Исследователей, к которому принадлежал Тинхе.

Странниками становились те, кто лучше других управлял магией межпространственных путешествий. Оказывается, не все лэйтарцы способны управлять подобной магией. Их предел — арки, которыми умела пользоваться самая обычная и бездарная лэй. Магия, что позволяет ходить между мирами очень сложна, ее изучают десятилетиями, столетиями, а иногда, как и иностранный язык, всю жизнь, и при этом не добиваются должного успеха. Да и сам дар перемещения между мирами очень редок, и практически не выходит за пределы дома.