Он не мог верить в любовь.

— И я так думал, пока… — мужчина вздохнул, пуская волну мурашек по моей шее. — Пока не убедился, что у тебя наша магия. Раз возможно это, почему бы не существовать иным вещам? Перемены — часть жизни. Я был бы глупцом, отрицая подобное. Сама посуди. Боги прячут тебя. Потом ты находишься. И — внезапно! — непоколебимая и непреклонная Дробь в ловушке у Странника. Если бы я вовремя не подключил комитет.

– То, что? Что бы это изменило?

— Ничего, кроме того, что эту ночь ты провела бы в постели другого мужчины.

Сначала я хотела возразить. В спальню Геры я ни ногой. Не затащите. Никогда у меня не появятся переживания такого рода, что заставили бы прийти к нему.

Ха!

Но кто сказал, что у меня был бы выбор? Или что Незыблемому есть дело до моих желаний. Была бы я вообще жива? В голове Геры происходило что-то настолько пугающе дикое, что как бы я не выворачивала собственный мозг наизнанку, предсказать, что взбредет ему в голову в следующий раз казалось невозможным.

Нет.

Атрос не мог знать. Он бы так не поступил.

Мне самой пришло в голову искать Незыблемого. Или нет? В голове все смутно и нечетко. Как зародилась мысль о спасении Незыблемого? Кто-то из богов подсказал? Может ее принес Аматри, может белое зеркало в катакомбах возникло неслучайно. Может… Тинхе в чем-то прав?

Меня оберегают, чтобы мешать Врагу преследовать других Избранных?

Помимо Тинхе есть другие Странники, но он самый успешный, самый зацикленный. Другие больше путешествуют, изучая иные миры. Аматри кажется вообще не заинтересован в Избранных. Так, тоску разгоняет.

— И что, ты не смог бы так сладко спать, беспокоясь как я там?

Настроение нежиться в чужих руках резко пропало.

Я попыталась извернуться, чтобы пихнуть мужчину в плечо и наконец освободиться.

Тщетно.

— Забрать у лэйтарца то, что он посчитал своим практически невозможно. — Враг прижал меня крепче, затягивая к себе на колени. Одной рукой он продолжал удерживать меня, другой перебросил растрепавшиеся волосы на плечо. — Особенно у того, кто отсутствовал так долго, что о нем ничего неизвестно. У меня нет на него влияния, я не знаю его целей и слабых точек. Мне бы потребовалось очень много времени, чтобы вернуть свое. А ты просто так сдаешься ему, Дробь.

Это было глупо, действительно глупо. Но что еще я могла сделать?

— И я задаюсь вопросом, — упершись подбородком мне в плечо, он чуть склонил голову. — Почему? Он особенный? Тебе нужен был тот, кому неизвестны обстоятельства твоего положения? Или кто угодно, лишь бы не я?

Сердце сжалось.

Больно.

— Я более горькая судьба, Дробь?

— 5 -

В воздухе повисло напряжение.

Оно казалась настоящим. А вопрос Тинхе искренним и вовсе не риторическим. Ледяное сердце Странника ждало ответа. И что-то подсказывало — только один ответ считался верным. Вне зависимости, является он правдой или нет.

Для Избранных со стажем такие на один зубок.

— Я больше не верю в судьбу, — сказала я. — И тебе не советую. Все эти предназначения — сплошная муть и надувательство.

Тинхе боялся, что я выберу другого Странника? Хотелось бы понять, почему. Профессиональная гордость? Лэйтарское собственничество?

Нет.

Изначально он собирался от меня избавиться. Мнение переменилось после встречи с Атросом. После того как Странник узнал, что моя магия не фальшивка. Тогда его Коварство и Темнейшество захотело во что бы то ни стало забрать меня в Лэйтарию. Желание оставить себе пришло позже.

— Увиливаешь, — ответил Тинхе, но это было уже не важно. Напряжение медленно покидало его тело. Я вдруг выяснила, что снова могу дышать полной грудью.

— Сам подобрал слова для вопроса, — не согласилась. — На этом лимит вопросов на данную тему исчерпан.

Вот, главное вовремя обозначить границы!

— Так значит? — Усмехнулся куда-то мне в висок.

Легонько пальцами Тинхе провел по моей спине, прямо по позвоночнику, от шеи к пояснице. Это сложно было отнести к поглаживанию. Он будто пересчитал позвонки, проверяя все ли детальки у его игрушки на месте.

Там, где он прикасался, начиналось теплое покалывание, проникающее снаружи внутрь.

А потом его рука скользнула ниже. Переместилась на бедро. Только я подумала, что выставленные границы куда-то не туда сместились, мужчина, продолжая удерживать меня одной рукой, другой подхватил под коленки, поднимая.

Че происходит-то?

В общем это я и спросила, когда обнаружила себя опрокинутой на шелковые простыни в распластанном виде. Нет, я не наивная дурочка. Это не первая кровать с обнаженным мужчиной в ней. И если повезет — не последняя.