Ясно теперь, что за мужчина.

И будто в подтверждение моих мыслей, на глаза попадается яркий, увесистый букет, который Оля собственноручно достаёт с заднего сиденья.

Сюрреалистичность происходящего прямо-таки зашкаливает.

Вот они идут по направлению к зданию. Фёдор Константинович, лысоватый мужчина средних лет, что-то активно рассказывает Оле. Та в свою очередь заинтересованно его слушает, однако случайно заметив меня, встаёт столбом.

Растерянно смотрит в мою сторону и, кажется, уже совсем не обращает внимания на собеседника.

Но ступор её длится недолго. Резко вкладывает цветы в руки своему начальнику, что-то говорит ему и идёт ко мне. Наши с Фёдором взгляды на секунду пересекаются. Киваю в знак приветствия, и он, нахмурившись, отзеркаливает мой жест.

– Максим? – в голосе Ольги, тон которого по ощущениям стал выше на пару октав, слышатся удивление и… самая настоящая паника. – А ты… ты что тут делаешь?

Останавливается рядом и внимательно всматривается в моё лицо.

– Привет, Оль. Присядешь? – спокойно предлагаю я.

– Да, – сглатывает. Глаза бегают. – Просто у меня… обед закончится скоро и надо работать.

– Я не отниму у тебя много времени.

Придерживая длинную цветастую юбку, садится возле меня.

Перевожу взгляд на удаляющуюся фигуру Фёдора.

Честно? У меня вообще не ёкает. Мне не хочется разборок, мордобития. Я не ощущаю ни злости, ни ревности, ни даже примитивной досады.

Ни че го.

И это крайне печально. Как мы дошли до такого, не понимаю…

– Это вовсе не то, о чём ты подумал, – сконфуженно начинает объясняться она. – Фёдор Константинович попросил меня помочь ему. У его племянницы день рождения и… нужно было выбрать букет, который...

– Оль, – прерываю нескончаемый поток бессмысленных слов.

Видит мою реакцию на вышесказанное, и тяжело вздыхает.

– Ну… да, цветы мои! – всё же признаёт и без того очевидный факт. – А ты думал что? Что твоя Оля вообще никому не сдалась?

– Я не думал об этом, Оль… – отвечаю откровенно.

– Ну ещё бы! – многозначительно фыркает она. – Почему ты не на даче, кстати?

– Потому что захотел вернуться в Москву.

– Насовсем? – явно не верит.

– Насовсем.

– Аа. Да неужели? – насмешливо вскидывает бровь. – Давно пора, между прочим.

– Я пришёл поговорить о нас с тобой. Ещё раз. Только давай спокойно, – сразу перехожу к сути.

Смысл тянуть? Дотянули уже…

Смотрим друг другу прямо в глаза. И наверное, то, что она там видит, ей не нравится.

– Не нужны нам никакие паузы, Оль. Всё, что происходит в последнее время, тому лишь подтверждение.

Понуро опускает подбородок. Трясущимися руками расправляет складки на плиссированной юбке.

– Это… это просто кризис трёх лет, – шепчет едва слышно. – Книга об этом даже есть.

– Нет, Оль. Это не кризис, это точка. Не начинай опять, пожалуйста, – качаю головой. – Наши отношения… изжили себя. Ты ведь тоже чувствуешь это, верно?

– Почему ты так категоричен? Мы были вместе столько лет! – переходит на крик.

– Были. И я благодарен тебе за эти годы.

Часто-часто моргает. Складывает ладони в замок. Заламывает руки.

– Что за навязчивая идея расстаться со мной?

– Это здравый смысл. Так будет правильно. Нам давно следовало это сделать.

Обдумывает мои слова, а потом склоняется чуть влево, выражая некий протест.

– Нет… Никакая это не точка, я не согласна!

Вскакивает с резной деревянной лавочки и начинает расхаживать по плитке туда-сюда.

– Говорю тебе, это кризис. Многие с ним сталкиваются. Мы… переживём это, проведём работу над ошибками, сходим к психологу, если потребуется и…

– Этой ночью я был не один.

Ну вот и всё…

Замирает наконец. Словно в замедленной съёмке поднимает на меня недоумённый взгляд.

– Не один? То есть ты... Даже так… – прищуривается, прикрывает веки, а потом вдруг начинает смеяться. Истерично и зло. – А ты меня переплюнул, Громов! Куда уж моим свиданиям с Федей до ТАКОГО!

С Федей.

Свиданиям.

Зашибись мы приехали…

– Переспал с ней... Какой срам, Максим! – презрительно кривит губы. – Самому-то не противно? Не стыдно, м? Боже! Кто этот человек?