Шрифт:
– Ведёте дело по убийству её мужа-спортсмена? – безошибочно предполагает он.
Мужа…
– Они не были женаты.
– Эмбер тяжело переживает эту потерю, – сообщает, доставая увесистую папку с полки.
– Как и все мы.
– Были с ним близко знакомы?
– Да.
– То есть с мисс Эмбер вы тоже поддерживаете дружескую связь? – интересуется осторожно.
– Док, а давайте без всех этих хождений вокруг да около. Что не так?
Не люблю я все эти прелюдии.
– Что ж… – убирает руки в карманы халата, плотно обтягивающего круглый живот.
Сам выглядит как будущая роженница, ей Богу!
– Недавно между мной и Эмбер состоялся непростой разговор.
Нетерпеливо постукиваю пальцами по столу.
– Накануне этой… беседы я собирал консилиум врачей.
– Для чего?
– Видите ли, в ходе скрининга и эхокардиографии у плода был обнаружен ВПР.
– Это что? – мои брови сходятся на переносице.
– У ребёнка множественные пороки сердца. На тринадцатой неделе мы ещё сомневались, но сейчас об этом можно говорить совершенно точно.
Твою мать…
Я даже не понимаю, как реагировать.
– Но это ведь лечится, да?
– Такие сердечные аномалии, как гипоплазированные камеры сердца, атрезии клапанов, аномальное отхождение магистральных сосудов представляют неблагоприятный прогноз для жизни.
Мне становится дурно.
– Смертность новорожденных в этом случае чрезвычайно высока.
– И что нам делать? – встаю со стула. – Деньги есть. Давайте найдём врачей. Разыщем умников-профессоров. Пригласим крутого кардиохирурга…
Мне не нравится его взгляд.
Он смотрит на меня с каким-то… обречённым немым сожалением.
– Хирургическое вмешательство не всегда возможно.
– Вы мне что пытаетесь сейчас сказать? – ору на него.
Шульц тяжело вздыхает.
– Мы предложили Эмбер прервать беременность.
– Но срок ведь уже большой…
– Двадцать три недели. В таких случаях комиссия принимает коллективное решение.
– А Эмбер что говорит?
Даже боюсь представить её реакцию. Проснувшийся материнский инстинкт очень бросился мне в глаза, когда я сидел в палате.
– Мисс Забини отказалась прерывать беременность тогда. Отказывается и сейчас. Хотя по медицинским показаниям это… нужно сделать.
– Господи… И ведь даже не сказала! – запускаю пальцы в волосы.
– Признаюсь, её состояние вызывает опасения. Стоит мне начать разговор с ней на эту тему и всё…
– Из-за чего у ребёнка развилась патология? Какие-то причины ведь должны быть?
– Возможных причин, увы, целый перечень.
Молчу теперь я. В голове не укладывается. Пять месяцев и уже больной.
– Вы поймите, – голос врача доносится до меня как сквозь вату. – Шансы на то, что этого ребёнка можно будет прооперировать ничтожно малы...
Поднимаю на него растерянный взгляд.
Эти его слова просто ужасны.
Они почти не дают надежды.
Они ставят в тупик…
Глава 63
ДЖЕННИФЕР
Всю обратную дорогу до Блу Бэй Рид молчит. На мой вопрос о состоянии Эмбер бросает в ответ лишь обтекаемое «нормально». О разговоре с Алостором вообще говорить отказывается. Отчего-то страшно злится и, конечно же, опять на мне срывается.
Высаживает у дома и, пообещав вернуться чуть позже, снова уезжает в неизвестном направлении. Однако, как я и предполагаю, ни через час, ни через два он не появляется.
Уже традиционно не сдержав слово… А только ведь накануне извинялся за своё поведение.
Прождав его в гостиной до полуночи, засыпаю, свернувшись калачиком на диване. Через какой-то промежуток времени слышу сквозь сон тихий хлопок входной двери, а затем жуткий грохот и отборный мат.
Вернулся.
Заставляю себя принять сидячее положение и молча наблюдаю за тем, как взлохмаченный Рид проделывает путь от прихожей до дивана гостиной.
– Ты пьян. Снова, – отмечаю с досадой.
– Выпил совсем немного, малыш, – заваливается на подушки.
– Немного? – качаю головой.
– Не нуди, Смит. Я себя того, контролирую.
– Ну разумеется контролируешь! – толкаю его.
– Нормально всё.
– Где ты был? – спрашиваю строго.
– На пляже.
Замечательно...
– А дома надраться ты не мог? – смотрю на него с укором.
– Мне надо было побыть одному.
Господи, как же я устала! Уже не могу слышать эту фразу.