– Реакция зрачков на свет…

Вспышка. Яркая до слепоты.

Ну что за м*дило.

– Не напрягайте его этой штуковиной, док. Вон как сморщился.

Что со мной? 

– Эй, дружище...

Моргаю, чтобы прогнать танцующие круги.

– И правда очухался!

Сперва картинка расплывается, но затем постепенно приобретает всё более чёткие контуры.

– Пульс частит. Успокаиваемся.

Писк аппарата отзывается неприятным эхом в ушах.

– Не переживай, ты не в аду. Хотя уверен, что тебя там очень ждут.

Не в аду? Точно? Чувствую я себя просто отвратно.

– Ты в морге.

Замечательно. 

– Мистер Брукс, – строго осекает его мужчина в белом халате.

Значит здесь Рид.

Да. Он.

– С возвращением, Чемпион.

Улыбается.

– Тебе ещё рано за грехи отвечать.

Мы встречаемся взглядами, и впервые за долгие годы нашей дружбы я вижу то, чего никогда не видел...

– Напугал меня до усрачки, – признаётся он, спешно вытирая глаза тыльной стороной ладони. – Удумал впасть в кому? Спятил? Что там интересного?

Открываю рот, чтобы попытаться ему ответить, но понимаю, что сделать этого не смогу. Тупо нет сил. Ещё и какой-то намордник с трубками пасть закрывает...

– Дышим… Не перенапрягаемся.

А дышать, кстати, почему-то тяжело как никогда.

Опускаю глаза вниз. Но не вижу, что там…

– Как он? Выглядит неважно… Раскроили они тебя конкретно. Как Франкенштейн будешь.

– Огнестрельные ранения – это вам не шутки. Хирургическое вмешательство было необходимо.

– Оклемается. Он ведь у нас живучий сукин сын! Верно, Лерой?

Похоже на то.

– Сейчас начнут работать препараты, и в скором времени он снова уснёт.

– Главное, пусть не уходит в астрал.

Голоса становятся всё тише. В голове дикий дурман. Она словно ватой набита.

Тело почти не чувствую.

Соображаю медленно и туго. Но ко мне приходит осознание.

Осознание того, что в тот вечер я не умер...

*********

Первые несколько дней как в тумане. Свидания с миром – короткие и неприятные. Сон – тягучий и длинный, но я этому даже рад. Потому что в этих снах со мной Она…

Парк. Роуз идёт мне навстречу. Вокруг столько людей, но я вижу только её.

Лёгкий, белый сарафан.

Солнечные лучи путаются в развевающихся на ветру волосах.

Тёплая, застенчивая улыбка касается её губ.

Я бы мог смотреть на неё вечно…

Цветные картинки сменяют друг друга. Но память, к сожалению, подбрасывает и жуткие кадры.

Выстрелы.

Онемение. Холод. Шок. Адская боль в груди.

Нечем дышать. Захлёбываюсь.

Она сидит на земле рядом со мной. Напуганная. Растерянная. В слезах.

Руки в крови.

Моей крови, чёрт возьми...

Но если и подыхать, то только так. Видеть Её. Слышать Её голос. Чувствовать Её прикосновения.

Именно об этом я думал до того, как первый раз отключился.

– Нельзя ли поосторожней?

Голос Рида периодически пропадает. Будто я ныряю в воду, а затем через какое-то время снова всплываю на поверхность.

Меня куда-то везут. Понимаю это. Ощущаю. Но состояние по-прежнему странное. Как-будто не со мной всё происходит...

Чуть позже просыпаюсь в незнакомом месте. Судя по обстановке, это точно не больница, хоть на глаза и попадается кое-что из медоборудования.

Окно. Занавески. Стол. Кровать.

– Мистер Брукс…

– Очнулся?

Передо мной вырастает фигура Рида. Он озабоченно всматривается в моё лицо, а затем ставит рядом с кроватью стул.

– Лерой, ты как?

Дерьмово. 

Непослушными пальцами демонстрирую жест «всё хорошо». Ну хоть на это способен.

– Вот брехло, – смеётся он. – Док, обрисуй ему ситуацию страшными терминами.

– Огнестрельные проникающие раны. Повреждение костного каркаса груди, позвоночника, лёгких. Кровопотеря. Шок. Гипоксия. Остановка сердца. Пневматоракс. Была проведена торакотомия – хирургическое вмешательство, заключающаяся во вскрытии грудной полости через грудную стенку.

Всё мимо. Я ничего толком не понял.

– Первая помощь была оказана грамотно.