Сколько раз я хотел увидеться с ней! Позвонить, приехать.

Как адски ломало после очередной разлуки, когда я оставил её у дома. Одну. Плачущую.

Как саднило в груди, когда я вспоминал горькие, ядовитые минуты нашего прощания и тот короткий, но такой яркий момент, в который её мягкие губы коснулись моих костяшек пальцев. Порывисто, нежно, отчаянно. Этот её жест отпечатался в памяти намертво. Столько в нём было всего…

Отпустил. Снова отошёл в сторону и не стал мешать. Роуз ведь всё ещё занята погоней за мечтой, верно? Ясно дала понять, что нет ничего важнее. И не раз.

«Чемпионат мира. Медаль. Стать лучшей». Заданную программу не сбить с курса. Брукс говорил мне об этом, ещё когда Онил училась в старшей школе. Так прямо и сказал: «Будь готов, Лерой, выбирая между тобой и спортивной карьерой, она предпочтёт второе.»

Я не верил, а он не ошибся. Так и вышло.

Что ж… по итогу могу сказать, быть вторым – стрёмное чувство. Два года назад я воспринял происходящее крайне болезненно. Не люблю вспоминать тот период... Наш разрыв растоптал меня, практически уничтожил. Без преувеличения, без прикрас. Я съехал с катушек. Умом почти тронулся. Мне казалось, что всё вокруг неважно. Что мой мир разрушен. Что я тупо умру без неё...

Не хватало как воздуха… Но, задыхаясь, я продолжал жить дальше. Так происходит и по сей день.

Я смирился с её выбором. Где-то попытался даже понять. Оправдать. Но обида, честно говоря, ни черта не отпустила. Роуз ведь уверяла, что любит, а по факту… её слова разнятся с поступками.

 «Я скучала по тебе…»

Теперь эти слова настойчиво звенят в мозгу. Долбят барабанами в висках, разгоняя кровь.

Скучала ли?

 Любила ли?

Порой мне кажется, что я делал это за нас двоих. Так сильно, как мог...

Как умел…

Но и этого оказалось недостаточно.

– Давай, Онил, я хочу снова увидеть перед собой ту девчонку, бесстрашно уплетающую мороженое в кустах, – пытаюсь отвлечься от мрачных мыслей. Опять на рефлексию потянуло.

– Боже! – качает головой. – Я уже говорила, тогда ты жутко напугал меня. Я боялась, что меня кто-нибудь обнаружит.

– Тоже мне преступление, – фыркаю насмешливо. – Ешь давай.

Принимаюсь за свой стейк и внимательно наблюдаю за ней.

Честное слово, совсем не изменилась. По-прежнему боится нарушать навязанные кем-то запреты. Да простит меня покойная Элис, но так затерроризировать дочь, это ещё надо было постараться!

– Эй, Онил, хватит клевать свой салат. Серъёзно… Попробуй всё, что хочешь. Твоего тренера здесь нет, я тебя не сдам, так что…

Сомневается. Как всегда.

– Повар старался для тебя. А ты его труд совсем не ценишь.

– Ценю. Картофель по-деревенски выглядит жутко аппетитно, – берёт вилку в руки и с маниакальным удовольствием отправляет небольшой кусочек себе в рот.

Картошка… Из всего того, что есть на столе. Серьёзно? Не могу не улыбнуться.

– Что? – замечает мою реакцию. – Лерой, перестань насмехаться надо мной!

Обиженно дует губы. Но при этом очередная картофелина, покрытая тонкой, хрустящей корочкой, вновь исчезает с тарелки.

– Эй, давай просто всё попробуем, ладно? – предлагаю я ей. – Вместе. Одному мне не справиться.

– Ещё бы! Тут еды на многодетную семью из Африки хватит, – мило ворчит.

– Креветки на гриле, нежный краб Сан-Марино, – чирикает официант, вновь припарковавшийся у нашего столика, и Онил хватается за голову.

Хохотнув, предоставляю ей право первого хода.

Я её накормлю. Во что бы то ни стало…

*********

– Здесь красиво. Ты часто тут бываешь?

Она любуется закатом, а я, как и прежде, только ею.

– Нет. У меня не так уж много свободного времени, Роуз, – достаю из кармана зажигалку.

– Ты очень много куришь.

Да. Особенно в твоём присутствии.

Нервы. Они натянуты струной, несмотря на иллюзию вполне себе дружелюбного общения.

– Бросил бы, – призывает тихо.

– Обязательно. Когда-нибудь, – честно обещаю я ей.

– Это колесо единственное в своём роде, – машет в сторону сооружения, абсолютно не вызывающего у меня доверия. – Ты знал?

– Нет.

– Работает от солнечной энергии.

Рад слышать маленького ботаника, живущего в ней.

– Классное, – восхищается она.

– Особенно если отсюда смотреть, – резонно замечаю я.

 Роуз смеётся, и этот смех болезненной вибрацией пронизывает рёбра. Снова слишком долго смотрим друг на друга... Пытаясь молча что-то сказать?