Шрифт:
– Третий номер! Сдать жетон!
Как объяснил ему Пятый – жетоны снимали, потому что цепочки путались, и потом их сложно доставать из воды. А места для спаррингов иногда менялись раз в несколько декад, они должны уметь действовать в любых обстоятельствах и условиях – есть «песчаная арена», на которой Коста ещё не был, было «специальное место с грязью» – болото, презрительно отозвался Пятерка, был полигон «дождей».
– Девятый! – Ученик снял цепочку с шеи и положил на поднос рядом с Помощником.
Очередь двигалась быстро. Шрам проверял артефакты, стоя по пояс в воде, а один из Помощников наносил несмываемой краской номер на плечо каждого из участников.
– Десятый!
– Нет! – прошипел Пятый, ухватив для верности Косту за руку – они стояли последними в очереди, как всегда. Последние в рейтинге, последние на уроках, последние на тренировках. – Хватит того, что было вчера! Только Великий знает, сколько сил потребовалось, чтобы тебя снова не наказали! Ты уже ниже меня в списке!
Коста аккуратно, но твердо стряхнул чужую руку.
Нарываться больше он не собирался – ещё вчера выяснил, что это тоже не работает. Он поссорился и раз почти подрался с Девятым, но ни разу, ни единого разу не было ничего похожего на красные всполохи перед глазами. Как будто это была игра, или сон, и все не по-настоящему. И он проснется в своей комнате, и пойдет проверить Мастера Хо, который наверняка опять напился вчера.
Как будто остров – это иллюзия, в которой ему совсем не страшно.
– То, что я теперь ниже тебя – это же хорошо. Ты не последний, ты же этого так боишься…
– Я боюсь того же, чего и все! – фыркнул Пятый. – Чтобы не упасть в рейтинге, чтобы пройти дальше. Потому что… – Пятый помедлил, – если ты не прошел, это значит – у тебя нет будущего, – закончил он буднично. – А иметь будущее хотят все.
– Какой у него круг? – Коста качнул головой в сторону Девятого.
Пятерка вытянул шею, прищурился и незаметно показал шесть пальцев.
– А у него? – Семнадцатый стоял прямо перед ними.
Пятерка отогнул семь пальцев, и снова показал семь – когда кивнул на Второго ученика.
– А у тебя? – Спросил Коста тихо.
Пятерка поколебался и поднял вверх две ладони – и загнул один палец – девятый круг, потом подумал и отогнул десятый наполовину, потом прикусил губу и снова загнул. Поднял глаза на Косту и пожал плечами.
– Седьмой! Сдать жетон!
Коста молчал мгновение, очередь продвинулась на ещё один шаг вперед, а потом поднял вверх два пальца.
– А у меня второй круг. И я боюсь совершенно других вещей, – закончил Коста тихо.
– Дикарь! – шепнул Пятый, толкнув его в бок. – Зато ты боишься воды! Никто не боится, а ты боишься! Как ты переживешь декаду тренировок в заводи? Ты – трус!
Коста тяжело вздохнул.
– Да, ты трус и об этом узнают все! Тебе придется лезть в заводь, ты боишься воды и не умеешь плавать, и…
– И что? – Коста пожал плечами. – Я – трус. И я боюсь воды. Я ненавижу воду.
Пятый открыл рот.
– А сегодня все убедятся, что ты – ТРУС!
– И что?
– У тебя вообще есть гордость? – прошипел Пятый сердито. – Гор-дость! Это когда ты боишься упасть в грязь лицом! Над тобой все будут смеяться!
Коста фыркнул едва слышно.
Сколько раз Нейро возил его лицом по грязи? И что, что он – боится. Да, он – трус. Но трусом быть не страшно… И если все будут смеяться, это тоже не страшно. И падение рейтинга, и карцер… это все не страшно… страшно совсем другое…
Воспоминания вспыхнули ослепительно белым, как коса Наставника, когда его голова болталась, насаженная на пику…
Коста потряс головой и сделал глубокий вдох.
Вот это – страшно.
– И что? Пусть смеются, – Коста пожал плечами. – Я стану лучше, если они будут смеяться? Я стану хуже, если они будут смеяться? Мой круг перестанет быть вторым? Я стану хуже писать? Что изменится?
– Ты… ты – дикарь!
– Тогда мы хорошо подходим друг другу, – пробормотал Коста.
Кисточка в руках Помощника будила неприятные воспоминания. Как будто он снова на аукционе в Аль-Джамбре, как будто он снова просто щепка, которую несет по волнам и от его воли ничего не зависит, как будто… его снова хотят сделать рабом, присвоив номер.