…за ним пламенеет небо. Закат? Последнее, что он помнил, было утро… вода, тренировка… и он – выбрал.

– Ну ты и дал, – тихо и осторожно просопели рядом прямо над ним.

Коста приоткрыл глаза шире и проморгался – Пятый сидел рядом, покачиваясь на кончике стула, балансируя в воздухе на двух ножках. И выглядел… восхищенным, умиротворенным, глаза Пятерки почти сияли. И улыбка такая редкая, потому что искренняя. Коста уже научился отличать подделки.

– Ну ты и дал… Выпить, съесть, – ткнул Пятый в сторону двух фиалов на столике и накрытым салфеткой подносом. – А потом отсюда сразу к Куратору! Ты долго не просыпался, целитель устал ждать и оставил меня караулить…

Коста не ответил, осматривая руки – костяшки сбиты в кровь. Достоинство каллиграфа.

– Ты положил четверых, пока тебя остановил Шрам. Лучших, – Пятерка хмыкнул, – вот тебе и предпоследний… Почему ты раньше так не дрался? Мне то можешь сказать, что ты ещё скрываешь?

– Ничего.

– Мы же уже «двойка»!

– Ничего, – повторил Коста, рассматривая Пятого – от любопытства тот наклонился ближе с ожиданием. И добавил, в расчете на то, что Пятерка как всегда много болтает. – Это от меня не зависит. Я могу выйти из себя в любой момент. Если… меня довести.

– В любой? – Пятерка резко качнулся назад.

– В любой.

– Но…

– Зачем тебе надели браслеты? – Коста кивнул на блокираторы. – Потому что ты не можешь контролировать силу. Я – тоже не могу. Но браслетов для этого нет.

– Кровь! – Пятый нахмурился – в глазах сверкнуло понимание, и он снова повеселел. – Разберутся, главное – ты можешь! Ну ты и дал! Ты Семнадцатого приложил – вот так, – Пятерка двинул кулаком вверх, – а летел он вот так!!! А этого вот так… А Восьмой! Как он летел, как летел, кода ты его приложил!!! А потом, когда вынырнул, а у него водоросли на голове, видит Великий, это лучшее, что случилось за эту зиму, эти воспоминания я буду хранить вот тут, в сердце… – он прижал ладошку к груди. – И ты смог достать Второго! Вскользь, но достать!!! Когда тебя… накрыло, – Пятый подбирал слова. – Бросились вперед самые сильные, как обычно, и те, кто стояли рядом… А Семнадцатый был впереди нас – и ему прилетело больше всех, пока не подбежал Шрам… и потом ты так приложил в воде… Ахахаха… – Пятерка захихикал. – Шрам кричал – никаких плетений! Можно подумать, кто-то стал кидать бы – запрещено же… никто не хочет в карцер… плетения вне полигона нельзя, только Помощникам и на меня… но я – особый случай, – вздохнул он и тут же снова повеселел. – Они думали раз тебя и скрутят… – он снова захихикал, – делов то, на тренировках ты ничего не можешь… А когда ты всех раскидал, и сошелся в воде со Шрамом, – Пятерка задумался. – Ты продержался против него мгновения два! Два!!! Мне кажется он сам хотел посмотреть, насколько тебя хватит и чего ты стоишь… А потом бросили стазис и…

«Тук-тук-тук».

В дверь осторожно постучали, Пятерка сорвался со стула, чуть не пробороздив носом пол, и тихо нырнул куда-то в заднюю часть – только ширма и шелохнулась.

Семнадцатый молчал, сидя на стуле. Молчал и Коста, полусидя на кровати. Молчал и Пятый, который шмыгнул за ширму, приложив палец к губам раньше, чем Коста вообще мог что-то сказать.

Под потолком мерно жужжал светляк, нарезая круги. И, когда он заходил справа, освещая лицо, Семнадцатый отворачивался, чтобы скрыть большой фингал под левым глазом и заплывшую губу.

– Сказали, лечить не будут – Шрам не велел, чтобы помнил, что сила ничего не решает, и никогда нельзя недооценивать противника… – Наконец выдал сосед, потрогав щеку. – А чего раньше на тренировках не… – Семнадцатый сделал несколько ударов в воздухе.

Коста вздохнул и повторил то же самое, что рассказал Пятому.

Семнадцатый посидел ещё мгновений пять – молча, ерзая на стуле. А потом нехотя протянул вперед руку, как для приветствия.

Коста моргнул, не сразу сообразив, и только потянулся вперед – подать ладонь, как из-за ширмы выпрыгнул Пятый.

– Я уже устал там сидеть, все равно все молчат…

– Ты!!! Ты опять подслушивал! – Семнадцатый вскочил со стула.

– Не опять, не опять, а снова! Видит Великий, должен же я знать, может вы говорили что-то плохое обо мне?

– Не подслушивай – не услышишь!

– Не подслушивай – не узнаешь!

– Ты подслушивал, а ты – знал, что он там? – Семнадцатый возмущенно обернулся к Косте.

«Знал» – Коста со вздохом кивнул.

– Да вы… вы… одинаковые!

– Тройка? – Пятый улыбался.

– Тройка? – Семнадцатый обернулся к нему. – Да с таким, как ты, даже если подыхать буду – никаких связок! Ты слизень, который всегда бьет в спину!

Улыбка Пятого немного померкла.

– А ты, – сосед ткнул в Косту. – Такой же, как он, раз вы вместе? Такой же? Предатель и трус?! Ты предлагал вчера тройку – хорошо, – рыкнул Семнадцатый, – я готов подумать, только вышвырнем его! Ты, я и кто-то третий!

Пятый перестал улыбаться совсем.

– Вышвырни! Разорви двойку! И тогда я подумаю насчет вчерашнего предложения…

Коста молчал, переводя взгляд с одного на другого, и отрицательно мотнул головой – «нет».

– Нет? Ну и оставайтесь вместе, вы друг друга стоите, – Семнадцатый схватил стул, и грохнул его о пол, а потом так хлопнул дверью, что светляк под потолком потерял траекторию, и выровнялся не сразу.

– Ты… ты…

– Может теперь наконец расскажешь, почему вы не общаетесь?

– Ты… ты не сказал ни слова в мою защиту! – возмутился Пятый. – Ты молчал!!!

– Пятый…

– Ты просто слушал и молчал!!!