Шрифт:
— Огонь! — крикнул Фролов, срываясь в фальцет.
И Гирина будто кто расколдовал — вскинув автомат, он выдал короткую очередь по «регбистам». Те заметались, паля в ответ, но подъехала еще пара грузовиков с матросами, мичманами и офицерами — пули на инсургентов обрушились косым ливнем.
Юркие стрелки, щуря и без того раскосые глаза, застрочили по окнам первого этажа особняка в колониальном стиле — дом выпирал на тротуар помпезными колоннами.
— Гранатами их! — рявкнул «Пахом».
Иван, досадуя на себя, что не первым догадался, выцепил «лимонку». Чеку долой, замах… ГТО он сдавал, серебряный значок вручали…
Граната, кувыркаясь, влетела в разбитое окно — прямо под нос хилому пулеметчику, рыжему и конопатому. Хиляк тужился взгромоздить на подоконник старенький «Брен», да от испуга уронил на ноги. Тут же рванула «лимонка», перекрывая вой. В окно плеснуло огнем, вышибая остатки стекол.
— Заполучи, фашист, гранату! — заорал Гирин, краем сознания отмечая непонятный толчок в спину. Боль ошпарила ожогом, и автомат выпал из рук. Иван, кусая губы, нагнулся за оружием…
И бысть тьма.
…Гирин пришел в себя не сразу, возвращаясь постепенно, от усилия к усилию. Первым делом вернулось ощущение пространства. Он лежал, но вовсе не твердый, исцарапанный металл кузова вжимался в спину. Ивану было мягко.
Потом прорезался слух. Привычная гулкость корабельной утробы… Грюканье люков, визг кремальер…
И вот открылись глаза. Заморгали от неяркого света, покосились, обвели взглядом… Корабельный медблок. Лазарет.
«Ага… Ранили меня, что ли?» — лениво протекла мысль.
Иван пошевелил ногами. На месте. Испуг, только что холодивший душу, опал. Руки… Ох… Похоже, грудину задело. Вот же ж…
Негромко клацнула дверь, и комингс переступил врач, седоусый и седобровый.
«Ему бы еще бородку, — подумал Гирин отстраненно, — вылитый Айболит получится…»
— Ага! — довольно покивал капитан медслужбы. — Глазами лупаем? Это хорошо…
Врач присел, ухватив Ванино запястье. Сопя и глядя на секундную стрелку, измерил пульс.
— Товарищ капитан, здорово меня?
— Жить будешь, товарищ старший матрос.
— А как мы… Справились хоть?
— Президента спасли, белых наемников перебили, среди наших потерь нет. Доволен?
— Ага! А черные? Ну, эти, на «Бонавентуре»?
— А, эти… — капитан медслужбы отошел к умывальнику, и обстоятельно вымыл руки. — Этим, товарищ Гирин, сильно не повезло — встретились с «Ташкентом». Хватило двух очередей АК-726… Ну, ладно, у меня еще Баныкин. Выздоравливай!
— Ага… — слабо отозвался Иван. Заспешил: — Привет ему! — но дверь уже лязгнула, закрываясь.
«Ну, и ладно, — вздохнул Гирин. — Поправлюсь — сам передам… Только… это… Слышь, организм? Ты давай поживее… того… выздоравливай, а то я так ничего толком и не увижу!»
Суббота, 21 января. День
Москва, проспект Калинина
Наш милый заговор с мамой удался на славу. Мне, правда, пришлось задействовать свои связи, но куда ж без них? Выезд в страны СЭВ официально разрешили, однако осторожничали. А то мало ли… Вдруг сразу миллионная масса народу рванет за границу? Хаос, давка, пробки… Кому это надо? Вот и прикручивали кран, дозировали выезжающих тонкой струйкой.
Хотите устроиться на работу в ЧССР? А приглашение у вас есть? Ах, нету? Ну, тогда приходите позже, когда будет… А вы, значит, желаете поступить в Берлинский университет? Похвально. А направление ваше где?.. Слушаю вас. Куда? В Прагу? С целью?.. Просто посмотреть? Понятно… Студентка? Ясно… Ну-у, можно по путевочке. Через наш «Спутник» или чешский «Орбис». Пожалуйста…
В агентство «Орбис» я заехал утром, уже на нервах. Время, время… Мама вот-вот закончит зимнюю сессию, двадцать шестого ей вылетать! Съездил, купил сначала два билета на самолет, и помчался за путевкой для Ритки… Были!!!
Оформил. Рассчитался. Успокоился. Фу-у…
…Я с удовольствием потянулся, вспоминая мои утрешние метания. Созвониться-то я созвонился, в турагентстве меня заверили, что недельные туры в наличии, несезон ведь. «Тем более, пани Гариной не требуется гостиница…»
У девушки из «Орбиса» был приятный голос, она мило тянула гласные и смягчала «г» почти на украинский манер…
Тут в тихой приемной вдруг зашумели, загомонили, и в дверь просунулась хорошенькая Наташина мордашка.
— Шеф, — улыбнулась секретарша, — тут к вам…