— Леонид Фёдорович, прежде чем мы начнём, я хотел бы попросить вас дать слово, что услышанная вами информация не покинет стен этого кабинета.

— Серьёзно? — изумился историк, бросив взгляд на Кузнецова-старшего.

— Серьёзней не бывает, — подтвердил тот, пожав плечами. — Скажи спасибо, что клятву на крови не требуют.

— Заинтриговали. Хорошо, даю слово.

— В таком случае, не найдётся ли у вас листка бумаги и карандаша?

— Кхм… ещё больше заинтриговали, — проворчал директор, доставая из ящика стола стопку листов и остро заточенный карандаш.

В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь шорохом карандаша, скользящего по бумаге. Леонид Фёдорович и остальные посетители с нарочито безразличным видом пили чай и старательно делали вид, что им совершенно нет дела до того, что же именно рисует археолог. Постепенно мелькание карандаша замедлилось. Нахмурив брови, Святослав проверил своё творение, добавил пару штрихов и протянул лист историку.

— Вот.

Взяв протянутый листок, тот принялся изучать изображённые на нём предметы, похожие на два длинных пенала с квадратным сечением. Явно знакомые предметы, судя по изменившемуся лицу мужчины.

— Молодой человек, вы хоть представляете, что именно здесь намалевали? — вкрадчиво поинтересовался он тоном, которым впору было замораживать реки.

— Да, — обескуражено подтвердил Свят, сбитый с толку столь внезапной сменой настроения. — Это элементы питания. Маленький для микрореактора, а большой — для промышленного реактора типа «Светоч».

— Какие, к чертям, элементы питания? — взорвался Леонид Фёдорович, с отвращением бросая листок на стол. — Что вы мне зубы заговариваете? Это самое страшное оружие, известное на сегодняшний день. Да только за эту картинку я должен уже со всех ног бежать в ближайшее отделение Тайной Канцелярии с подробным докладом!

— Да с каких это пор элементы питания стали оружием? — рявкнул в ответ Болотников, искренне не понимая, что происходит.

— Только не говорите мне, что человек с исключительным знанием истории древней Земли никогда не слышал об ильхане Фирнаме!

— Впервые слышу это имя!

— Господин Болотников был настолько увлечён историей Древних, что совершенно не обращал внимания на события, произошедшие после Катаклизма, — мягкий голосок Най'Лы журчанием весеннего ручейка пробежал по кабинету, моментально снизив градус накалившейся атмосферы.

Директор музея пытливо всмотрелся в Святослава, обвёл взглядом остальных гостей, и, убедившись, что никто действительно не понимает причин его гнева, тяжело вздохнул.

— Святозар, мать твою, во что ты меня втянул? — устало поинтересовался он.

— Вот и мне интересно, — озадаченно пробормотал барон, проигнорировав оскорбление. — Может, ты нам объяснишь?

Леонид Фёдорович чуть подрагивающей рукой ослабил воротник сорочки, поднялся с кресла и подошёл к шкафу, из которого достал рюмку и бутылку тёмного стекла. Подумав, добавил к рюмке четырёх сестриц, лихо скрутил пробку и наполнил посуду прозрачно-жёлтой жидкостью. По кабинету разнёсся тяжелый спиртовой дух с явными нотками цитруса.

— Прошу! — он приглашающее махнул рукой и, не дожидаясь остальных, лихо опрокинул свою рюмку.

Присутствующие мужчины повторили движения хозяина кабинета, дружно крякнули, и лишь эльфийка осталась сидеть, проигнорировав угощение. Впрочем, историк не обратил на это никакого внимания. Плюхнувшись обратно в кресло, он потёр виски, о чём-то напряженно размышляя. Затем обвёл глазами посетителей и с нескрываемым ехидством поинтересовался:

— Кто ещё прогуливал уроки истории и не слышал об ильхане Фирнаме?

— Я! — добродушно ухмыльнувшись, поднял руку Кузнецов-старший.

Вслед за баронской рукой в воздух поднялась тонкая девичья ладошка.

— Очаровательно! — продолжал источать яд директор музея. — Может, вы нам расскажете, молодой человек? Вы вроде как в кадетском корпусе обучались, должны были проходить величайших полководцев Новой эпохи.

— Эм… — Радомир поднялся и словно нерадивый ученик, запинаясь и морща лоб, принялся отвечать на поставленный профессором вопрос. — Ильхан Фирнам был первым, кто объединил Таборы в единую Орду. Издал ряд законов, известных как «Правила Жизни», которым Орда подчиняется до сих пор. Предпринял несколько успешных походов против Поднебесной и Российской империй, разграбив десятки городов и крепостей. Печально знаменит своей «справедливой жестокостью» — со сразу сдавшихся поселений он брал огромный выкуп, но не позволял войскам заниматься грабежами. Однако тех, кто пытался оказать сопротивление, брал в осаду и полностью уничтожал, используя снаряды с Невидимой смертью. Именно после его походов все известные государства заключили Второй Женевский Пакт, в котором использование этих снарядов было приравнено к преступлениям против разумных.

— Не слишком развёрнуто, но по существу, — хмыкнул Леонид Фёдорович и задал дополнительный вопрос: — А как выглядели снаряды с Невидимой смертью?

— Я… Не могу знать, господин профессор — нам не показывали.

— Вот так они выглядели! — рявкнул историк, бросая на столик с чашками изрисованный лист. — И согласно Второму Женевскому Пакту, а также строгим указаниям Тайной Канцелярии, я должен немедленно донести о любом, кто выказывает к ним интерес.

В кабинете вновь повисла тишина. Кузнецовы и Най'Ла изучали рисунок с изображёнными на них контейнерами, маркированными непонятным значком — стилизованный цветок с черным центром и шестью лепестками, вписанный в круг. При этом три лепестка тоже были чёрными, чередуясь через одного со своими белыми собратьями.