Кончики пальцев облизал полупрозрачный дымок. В гробовой тишине откуда-то издевательски каркнула ворона, как бы тонко подчеркивая эпичность провала.

— Я начинаю думать, что мы обречены, — тихо проговорила я, рассматривая тающую на ладони темную магию.

— Мы все ее можем испытать мой способ… — начал было Фентон, но, проткнутый навылет яростным взглядом, поднял руки в успокоительном жесте: — Наверняка ты права, и результат будет такой же.

— Какой покладистый, даже напрягает, — пробормотала я, проходя мимо него в дом.

— Я давно усвоил, что не стоит спорить с упрямой женщиной, — поделился он мужской мудростью. — Проще позволить ей сломать шею, чем объяснить, почему не следует лезть в склеп.

— Очень поэтично, — проворчала я. — Видимо, ты много знаешь о женском упрямстве.

— И прекрасно прожил бы без этого знания, — чуть слышно выдохнул он.

И столько в его голосе прозвучало скрытой обреченности, что невольно я почувствовала к неизвестной даме симпатию.

Усевшись за стол, некоторое время мы провели в опечаленном молчании. Петунья испуганно притаилась в шкафу, и только Йосик шумно скакал по кухне, пытаясь поймать муху. Не понимаю, как в мой заговоренный от насекомых дом вообще залетела крылатая тварь, но приходилось прятать ноги под стул, чтобы табуретка их не отдавила.

— Мы что-то упускаем, — задумчиво проговорил Фентон, перелистывая белый гримуар. — Что вчера случилось?

— Кроме твоего зубодробильного ритуала, шарахнувшего молнией? — уточнила я.

Ведьмак резко повернул голову.

— Что ты сказала о молнии?

Я почувствовала, как меняюсь в лице. Догадка была неловкой, неуместной и даже смешной. Она вселяла надежду, что нам еще повезет разобраться с магическим хаосом без лишних телодвижений. В общем, сегодня я решительно страдала нехарактерным оптимизмом. Не иначе как от потрясания.

— Считаешь, мы поменялись местами из-за молнии?

— Других предположений у меня нет.

— Чудесно, — воскликнула я и добавила через паузу: — Осталось понять, кто нам ее вызовет.

— Хороший вопрос. — Он потер небритый подбородок и продемонстрировал светящиеся кончики пальцев: — Объяснишь, как этой штукой пользоваться?

У меня вырвался смешок.

— Этой штукой я с детства училась пользоваться.

— Значит, дождемся грозы.

Невольно мы посмотрели в окно. Сказать, что на улице распогодилось, было бы большим преувеличением. Серые низкие облака, больше не пропускающие солнечные лучи, грозили ленивым дождем, но ничто не предвещало грозу с громовым шабашем и охапкой трескучих огненных молний.

— Когда-то гроза придет. Главное, чтобы не следующим летом, — заключил Фентон и тяжело, как старик, вздохнул, словно вложив в этот самый вздох глубокое недовольство.

— Так вот оно, значит, какое, — зачаровано пробормотала я, ощущая внутри нечто новое, совершенно мне не характерное.

— Что? — не понял он.

— Чувство бессилия. Никогда такого не испытывала.

Именно в этот во всех отношениях паршивых момент до нас донесся грохот подъезжающего экипажа. Через недолгое время кто-то затрезвонил в колокольчик, висящий перед калиткой.

— Ты кого-то ждешь? — нахмурился Фентон.

— Нет, — отозвалась я, прислушиваясь. — Сам уедет.

Но незваный гость легко сдаваться не собирался и намека, что дома никого нет, а если и есть, то ему не откроют, предпочел не заметить. Он звенел колокольчиком с такой яростью, словно случился пожар. Половина хозяйства давно полыхала, а я сидела в мастерской и не замечала, что скоро превращусь в поджаренный гренок.

Между прочим, колокольчик был трофейный, купленный на легендарном ночном рынке, и возрастом этому, с позволения сказать, нежданному визитеру точно годился в прадедушки. Никакого уважения к старине, покрытой благородной патиной. Он заранее мне не нравился.

— Он сейчас колокольчик сорвет, — сощурилась я.

— Дорог сердцу? — усмехнулся Фентон.

— Не то слово. Почти, как огород, который ты разворотил.

Не успела договорить, как колокольчик подавился звоном и замолк на несколько секунд. У меня екнуло сердце и забилось заново, когда по огороду разлетелась звонкая трель.

— Похоже, твой гость никуда не собирается уезжать, — продолжая перелистывать гримуар, как будто между делом заметил ведьмак.

— Ладно… — Я поднялась из-за стола и огладила платье ладонями. — Сейчас я от этого… источника шума избавлюсь и вернусь.

— Сковородку? — любезно уточнил Фентон, видимо, потешаясь над мрачным выражением моего лица.

— Зачем? Просто выпровожу по-хорошему, — высокомерно заявила я, но едва открыла входную дверь, как колокольчик вновь поперхнулся звоном, словно из него с корнем выдрали пестик. — Или придушу голыми руками.

— Другими словами, выпроводишь по-плохому.

— Как пойдет.

Любопытный Йосик немедленно ринулся следом, по давней привычке планируя лично поприветствовать гостей. Он сильно любил принимать визитеров и, подозреваю, недоумевал, почему они столбенеют от вида ходячей табуретки. В отличие от Петуньи, все-таки обремененной кое-каким интеллектом, он не причислял себя к предметам интерьера.