— Не знала, что порталы вызывают такой голод, — между тем, жаловалась Танита сидящему напротив хозяину. — Дракона бы съела.

Она с удовольствием запихнула в рот ложку каши.

— Но у нас пока нет дракона, поэтому ты здесь, — заметила я и была одарена двумя недовольными взглядами. Вот ведь темная банда.

— Вообще, я забрала дневники из твоей комнаты и собиралась передать нарочитым, а тебе отправить письмо, — охотно рассказывала девушка с видом ребенка, ожидающего похвалы, — но ты прислал деньги. Я тут же кинулась к портальщику, купила амулет и перенеслась в тебе.

— Когда обратно? — уточнила я.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Портал был в одну сторону.

И в кухне повисла тяжелая пауза.

— Танита, ты возвращаешься в башню Варлок, — спокойным голосом объявил ведьмак.

— Когда? — насторожилась она.

— Сегодня.

— Но, хозяин, — воскликнула она, откладывая ложку. — Я же только приехала. Как ты без меня справишься?

— Не переживай, в моем доме уже есть темная прислужница, — вставила я.

— Где? — искренне удивилась девушка.

— В посудном шкафу.

Она с искренним любопытством посмотрела на массивный посудный шкаф с разноцветными витринами, словно пыталась разглядеть вредную тетушку, засевшую внутри.

— Госпожа темная, а она там спит стоя? — видимо, впечатлившись тем, что мне удалось впихнуть целую прислужницу в полку, она вдруг перешла на официоз.

— Светлая, — поправила я.

— А?

— Шкаф одержим нечистью. Она вообще не спит, — перебил нас Фентон, очевидно, не желающий, чтобы Танита узнала подробности нашего, так сказать, жизненного казуса. — Ты доела? Почтовый дилижанс уходит после обеда. Умойся и переоденься, а то смотреть на тебя больно.

— А что тебе не нравится? — нахально вопросила она.

— Ты похожа на дрессировщика драконов, — не заботясь о женской самооценке, рубанул он.

— Вообще-то, это был твой плащ, — обиделась явно задетая Танита и, сунув руки в глубокие карманы, нахохлилась, как воробей. — И других вещей у меня с собой нет.

— Ты приехала без всего?

— Я приехала с дневниками, — огрызнулась она и буркнула себе под нос: — Хочешь, как лучше, а ты вечно всем недоволен.

Возникла странная пауза. Фентон посмотрел на меня долгим взглядом, полным душевной боли человека, вынужденного мириться с норовистым характером ершистой девчонки.

— Агата… — впервые с момента знакомства он называл меня по имени. Видать, совсем отчаялся.

— Так и знала, что этим все и закончится, — вздохнула я.

Этот мужик, прости господи, прихватил мой дар, вломился в дом, а теперь просил снять последнюю рубашку. Действительно последнюю. Остальная-то одежда еще сохла на веревке после вчерашних постирушек, а штаны, похоже, Дюк утащил к себе в сарай. Надеюсь, не в качестве корма.

Мешковатое мужское платье и густо намазанные черной краской глаза действительно ловко скрывали возраст Таниты. Отмытая и переодетая в коротковатое платье, из-под которого торчали мужские остроносые сапоги, она выглядела совсем юной. Симпатичная худенькая девушка лет восемнадцати, страшно недовольная тем, что ее лишили брюк.

— Хорошо выглядишь, — похвалил ведьмак.

— Она напялила на меня платье, — пожаловалась она и растянула цветочный подол.

— Тебе идет, — добавил он.

— Оно мне короткое.

— Под плащом все равно ничего не видно, — заметила я. — Не забудь его забрать.

— Чтобы не возвращаться, — поддакнул Нильс, хотя при появлении преображенной Таниты подозрительно разрумянился.

Ведьмак отправился провожать девчонку в город, а я, не откладывая дело в долгий ящик, начала изучать привезенные ею записи. Летопись семьи Хэдлеев была довольна уныла и хаотична. Повествование резко обрывалось, а продолжение находилось в другом фолианте.

Если, конечно, можно называть фолиантом пухлые истрепанные блокноты в одинаковых кожаных обложках, которые легко открывались от простого прикосновения темной магии. Видимо, защиту с них сняли гораздо раньше.

Нильс втихомолку унес на улицу таз с рыбой. Хотелось верить, что придал ее земле, а не попытался скормить Дюку. Вместе с пальцами. Второй раз трагично издыхающего ученика я вряд ли выдержу. Сама придушу, как и предсказывал ведьмак.

Школяр шарахался по дому, впустил облепленного репьями Йосика. Табуретопес начал тыкаться мне в ногу, требуя внимания и ласки. Только я привела призрачного пса в относительный порядок, как с важным видом Нильс подвинул дневники и опустил на кухонный стол внушительный, но удручающе нечитанный учебник по зельеварению. Рядышком пристроил гримуар для записей, похоже, ни разу еще не открытый. Просто выставка новых фолиантов.

— Мама подарила на поступление в академию, — пояснил он.

Будущая колдовская книга светлого чародея была хороша. В светлой обложке из дубленой кожи, с застежкой и выдавленным золотистыми буквами именем "Чародей Нильс Баек".

— Решил вот почитать на досуге, как правильно варить противоядия, — сообщил Нильс.

— Чудесно.

— Знания сила, — процитировал Нильс один из постулатов светлой академии.

— А с твоей любовью к экспериментам еще и способ выживания, — с иронией добавила я.