Не произнеся больше ни слова, он развернулся и, едва не проламывая ступеньки пятками, взлетел на второй этаж. Некоторое время что-то происходило в спальне, доносились приглушенное бормотание верховного, судя по всему питавшего надежду поспать до обеда.

Через некоторое время Нильс спустился с набитой под завязку ведьмачьей котомкой в руках. Хотелось верить, что он запихнул в сумку свои вещи, а не Фентона. Иначе неловко выйдет.

— Вы оставили меня спать под кустом, — со смертельной обидой в голосе воскликнул Нильс.

— Сон на свежем воздухе полезен для здоровья, — легко парировала я.

— Но не для душевного. Я лежал прикрытый простыней, возле сидела одержимая табуретка, в сарае рычало умертвие, а во рту был песок.

— При мне ты землю не рыл.

— Да я решил, что сдох, и только потом понял, что нет. По похмелью.

— Побочный эффект, — развела я руками. — Зато ты выжил.

— Я ухожу, — объявил он, нервно затягивая на котомке завязки.

— Выпей чайку на дорожку, — искренне предложила я. — Только заварила.

Нильс пошел красными пятнами, шумно сглотнул.

— Знаете, госпожа Истван… Мне говорили, что к вам сунется только чокнутый, но я не верил. Мне казалось, что хороший маг и человеком хорошим должен быть. Ха-ха три раза. Вы настоящая светлая ведьма, — последнее он практически выкрикнул мне в лицо и мстительно, с видимым наслаждением добавил: — А вот теперь я ухожу. Навсегда.

Он шарахнул входной дверью так, что в окнах и в витринах шкафа зазвенели стекла. Дремавшая Петунья очнулась и недовольно передвинула пару кружек на полке, тем самым выражая крайнюю степень раздражения.

— Счастливого пути, — благодушно пожелала я и прихлебнула из кружки облепиховый чай.

Получился слишком пряный и сладкий. Много сыпанула гвоздики и щедро плеснула меда. Зато от похмелья хорошо помогло бы. Зря школяр распсиховался и не захотел попробовать. Когда вернется, чай уже остынет.

Едва за сбежавшим из нашего дурдома Нильсом Баеком захлопнулась дверь, в кухню неторопливо спустился сонный, но сильно озадаченный Фентон с примятой на одну сторону шевелюрой.

Одеждой он не озаботился, напялил одни портки. Да и те не застегнул. Озарял комнаты обнаженным торсом с этими его мужественными шрамами и косыми мышцами, уходящими под пояс.

— Что за переполох с утра? — широко зевнув в кулак, недовольно проворчал ведьмак скрипучим ото сна голосом. — В комнату молча вломился школяр, схватил сумку, запихнул мои грязные шмотки, и свалил.

— Он обиделся, что спал в огороде, и ушел из дома.

— Надолго? — Фентон без особых церемоний прихлебнул чай из моей кружки и, скривившись, вытащил изо рта звездочку гвоздики.

— Сказал, что навсегда, но сейчас вернется, — уверенно ответила я.

Входная дверь тут же широко раскрылась, вплеснув золотистый солнечный свет и сладкие ароматы погожего утра. Через порог перешагнул хмурый школяр с сумкой Фентона на том же плече, куда ее и повесил.

Десяти минут не прошло, как "навсегда" подошло к финалу. Он из гордости хоть добрался до поворота или сдался сразу за калиткой возле колокольчика?

— Я разгадал ваш план, — с вызовом заявил Нильс. — Вы специально превращаете мою жизнь в ад, чтобы я сбежал. Не выйдет. Так запросто вы от меня не избавитесь.

С видом глубоко оскорбленной невинности он решительно пересек кухню и ловко увернулся от дверцы шкафа, неожиданно выставленной у него на пути мстительной Петуньей. Победоносно ухмыльнувшись, школяр загрохотал грязными сапогами по лестнице.

— Видишь? — Повернулась я к ведьмаку. — С нечистью три года назад так же было.

— И все-таки, как ты здесь оказалась? — спросил он. — Чай завариваешь, сорняки выращиваешь.

— Полезные травы.

— Олеандр точно ядовитый, — насмешливо заметил он.

— По-разному полезные травы, — с иронией уточнила я.

Слишком мрачная тема для легкого солнечного утра. Такие разговоры обычно ведутся темными холодными вечерами. Когда хлещет дождь, единственный источник тепла — огонь в камине, и очень хочется обнаружить родственную душу в практически чужом человеке, волей судьбы оказавшемся рядом в дурную погоду.

— Ушла на покой, — вздохнула я, не собираясь вдаваться в подробности своего отъезда из замка, да и вспоминать паршивую историю не хотелось. — Огород мне нравится больше боевой магии. Жаль, покой мне теперь только снится.