Видимо, школяр, как и я, не сразу сообразил, что перед нами не диковинная нечисть, похожая на обстриженную девицу, а самая настоящая девица.

— Хозяин, — завопила она и, едва не снеся меня по дороге, рванула к ведьмаку.

Танита прилипла к нему, как репей к обивке Йосика, и прижалась щекой к груди. К счастью, уже прикрытой рубашкой. Он разве что кружку с кофе успел поднять над головой.

— Ты живой и здоровый, — довольно ворковала она.

А еще, слава всем вашим демонам, одетый. Не побритый, правда.

— Да что ему сделается? — фыркнула я себе под нос, следя за славным воссоединением ведьмака и темной прислужницы посреди светлого чародейского дома.

— А похудел-то как, — Девушка чуточку отстранилась и посмотрела на него. Физиономия ведьмака осталась безнадежно небритой.

— Ты как сюда добралась? — наконец вернул дар речи Фентон.

Он с трудом отцепил руки восторженного создания и заставил его отодвинуться.

— Портальным амулетом, конечно, — пояснила Танита. — Перенеслась, а дом разрушен, тебя нет. Вокруг живая табуретка скачет. Знаешь, как я испугалась?

По-моему, для темной прислужницы верховного колдуна, умеющего совершать весьма неоднозначные обряды, она была слишком впечатлительной.

— Привезла записи? — резковато спросил Фентон.

— Конечно. Спрятала ближе к телу.

"Светлые боги, только пусть не в исподнем" — мысленно помолилась я.

Выразительным жестом фокусника она раскрыла полы мешковатого кожаного плаща и продемонстрировала нам тайник. На внутренней стороне, как у торговцев запрещенными снадобьями, висели пристегнутые на пуговицы матерчатые сумочки. Из каждой торчали верхушки одинаковых блокнотов небольшого размера в черных кожаных обложках.

— Хорошо я придумала? — просияла она и принялась суетливо вытаскивать сокровища.

На столе выстроилась неровная стопка из пухлых рукописных томиков, а по полу разлетелись отодранные от подкладки плаща пуговицы. Некоторые ускакали прямиком под половицы.

— Твое письмо я сожгла, — отчитывалась прислужница, — а пепел…

Вероятно, намазала на лицо.

— …ссыпала в кулечек и тоже привезла.

Она полезла в карман, вероятно, в большом желании предъявить этот самый бумажный сверточек.

— Зачем, бога ради? — искренне удивился ведьмак.

— На всякий случай, чтобы никому не досталось, — заговорщицки прошептала она.

— Так надо было после прочтения съесть, — с иронией прокомментировала я.

— Хозяин, вообще-то, кто эта дамочка?

— Ты меня назвала "дамочкой"? — несколько опешила я от невероятной, по меркам приличного магического общества, дерзости.

Хотя, если подумать, мы не общество, а сообщество. Дикая смесь из чародеев разных мастей и прочей нечисти. Ничего приличного.

Девушка упрямо дернула подбородком и с подозрением сощурилась:

— Если подумать…

— Не надо думать, в этом доме думают взрослые, — честно попытался осечь ведьмак, но девицу понесло.

— Дом Хэдлеев разрушен, ты живешь здесь. Хозяин, ты ее шантажируешь или в заложниках держишь?

У меня вырвался издевательский смешок. По-моему, точнее описания нашей дурацкой ситуации не придумаешь. Светлая чародейка и верховный колдун оказались заложниками. Друг у друга.

Фентон тяжело вздохнул:

— Есть хочешь?

— У нас только каша без молока, — объявил хлебосольный Нильс и покосился в раковину с окунями: — И рыба с чешуей.

За милыми семейными посиделками мы с ним наблюдали из глубины кухни, чтобы не мешать знаменательному воссоединению. Плащ Танита снять не пожелала, точно оказалась в дешевой таверне и боялась, что уродливую вещь кто-нибудь под шумок свистнет. Ела она сразу двумя ложками. В смысле, левой рукой девушка орудовала ничуть не хуже, чем правой.

Я встречала людей, умеющих одинаково хорошо писать обеими руками, но ни разу не видела, чтобы этот необычный навык использовали за столом, словно кто-то грозился отнять у оголодавшего создания тарелку.

— Учитель, — едва слышно забормотал школяр, следя за гостьей, — они ведь совершенно непохожи.

— С чего им быть похожими? — не поняла я. — Нет, конечно, я слышала, что у темных прислужников с годами проявляются способности ведьмаков…

— Она темная прислужница? — Нильс едва не поперхнулся на вздохе. — Я думал, младшая сестра.

— И тебя не насторожило, что она зовет верховного "хозяином"?

— Темные очень странные, — тихонечко высказался он. — Кто знает, как у них в семье принято обращаться к старшим.