Даррен не спешил делиться своим замыслом. Вместо того он криво усмехнулся, приветствуя врага, и покачнул посохом, будто подманивая орка к себе. А тот, казалось, только того и ждал.

Ятаган взлетел в воздух. Орк мчался на Дара с нечеловеческой скоростью, практически слившись в зеленое пятно. Дар стоял, также, как это было с орком, и ждал. Мне казалось, даже с такого расстояния я видела хитрый прищур зеленых глаз.

Он поднял посох в последнюю секунду, встречая им удар ятагана. Лезвие наполовину вошло в дерево, и я ждала, что магическое орудие Дара просто расколется пополам, однако оно, кажется, было значительно крепче, чем я предполагала. Дар решительно провернул посох, дёрнул его в сторону, уводя застрявший в дереве ятаган в сторону, а ногой резко ударил орка в грудь.

Тот пошатнулся, но не упал. Приложив невероятные усилия, он выдернул всё-таки из дерева ятаган, теперь покрытый чем-то черным, то ли копотью, то ли соком, и пошел в атаку.

Лихорадочные удары, наносимые один за другим, сыпались на Дарррена градом. Эльф уклонялся; он передвигался быстро, но практически не нападал. Вместо этого заставлял орка крутиться вокруг своей оси, постоянно поворачиваться, атаковать вслепую.

С каждым новым ударом положение для орка становилось всё менее удачным. Однако тот не сдавался. Я видела, что ещё немножко, и он раскрутится обратно, вернет своё преимущество в бою…

Однако Дар видел это тоже. И в ту секунду, когда орк нанёс свой последний неудачный удар, уже не перехватывал лезвие посохом. Вместо того он увернулся и изо всех сил ударил палицей по запястью противника, выбивая ятаган.

Оружие упало в песок. Дар, напоминая настоящий вихрь в своих неудобных, развевающихся на ветру королевских одеждах, закружил вокруг орка, тычками нанося ему удары. Тот взревел, ухватился на изрезанный посох, намереваясь сломать его руками — и в ту же секунду пропустил могучий толчок в грудь.

Орка отбросило на несколько метров. Земля под ногами задрожала, и я поняла, что Дар применил магию. А она по каким-то причинам… Сработала.

— Ну что? — рассмеялся эльф. — Кажется, это моя победа! Кто-то хочет проверить ещё, или вы всё-таки пойдете воевать на моих условиях?!

Я зажмурилась. Воевать? За несчастную победу в каком-то сражении? Да ведь орки же не идиоты…

Однако, к своему ужасному удивлению, я услышала нестройный хор голосов:

— Пойдем!

26

Что выиграно в ритуальном круге на фестивале, то должно быть отдано, или каждый орк и каждый тролль понесет свою персональную кару за нарушенное слово.

Нерушимое правило, которое, как я знал, много веков было источником огромных проблем для троллей и орков. И, чтобы никакие хитрецы больше не пытались воспользоваться этой их тайной, они стали проводить свои фестивали тайно, а попасть туда можно было только по магическому приглашению.

Вот только по чудесному стечению обстоятельств оно у меня было. Всё благодаря моей чудесной работе. Удобно всё-таки быть известным певцом — пригласят куда угодно!

Даже на закрытое мероприятие для орков и троллей.

Так что теперь мы возвращались из дикой степи обратно в лесное эльфийское государство не одни, а в компании. Я оглянулся, убедился в том, что отряд, вызвавшийся следовать за мной, никуда не делся, и с трудом подавил тяжелый вздох.

Этого будет мало.

Орки способны подавить тёмную магию. Мне нужна была не так их воинская сила, как они сами на боевых постах — чтобы разрушить парализующий туман королевы Анри. Тёмная магия гораздо могущественнее светлой в битве…

А я хотел победить малой кровью.

Однако, учитывая все способности моей собственной расы, сделать это будет непросто.

Война… Это всегда кровь и смерть. Я не хотел этого и не желал такого ни одному народу. Ни светлым, ни тёмным эльфам.

Но если их не остановить, они вырежут всех.

Увы.

Ведомые силой королевы Анри, они не остановятся ни перед чем. А потом, когда осознают, что вообще натворили, их не спасет ни покаяние, ни попытки свести счеты с жизнью. Чернота, которая однажды легла на душу, ничем не может быть перекрыта.

Я знал, что и светлые эльфы, ведомые моей матерью, не были идеальны. И это мягко говоря. Сама Инсидарриэль, властная и жаждущая утвердиться в своем праве женщина, тоже допускала слишком много ошибок. Теперь всем нам предстояло их исправлять.

— Я удивлена, что они пошли за тобой.

Я вздрогнул, выныривая из собственных размышлений, и повернулся к Ладе. Она шла рядом со мной, не жалуясь ни на усталость, ни на сложность дороги. Последние часы девушка была достаточно молчалива, только молча прокладывала себе путь по магической тропе, и то, что она сейчас подала голос и захотела пообщаться, определенно было хорошей новостью.